« Назад
Худрук Музыкального театра Адам Мурзич: "Нервы у певца должны быть как канаты"
Какие секреты есть у голоса? Что такое "закрытое ухо"? Почему белорусы никак не выйдут в мировые оперные звезды? Об этом корреспонденту агентства "Минск-Новости" рассказал специалист по сольному пению Адам Мурзич.
Заслуженный работник культуры известен в стране как один из самых талантливых, мощных педагогов, умеющих выращивать певческие голоса. Четыре года назад он стал художественным руководителем Музыкального театра и теперь помимо основных забот ежедневно занимается с солистами театра. И продолжает консультировать.
– Адам Османович, у вас самого шикарный голос. Это дар природы? Или воспользовались своими методиками?
– Голос от родителей. Я с детства пел в самодеятельности, но не думал, что свяжу жизнь с музыкой. Семья наша в Ляховичах жила бедно, я учился в вечерней школе и работал, по призыву комсомола уехал землекопом на стройки Казахстана и там после смены играл в футбол. А попали мы, пятьсот веселых брестских комсомольцев, в необычное место – в поселок ссыльных. Среди них было немало мастеров футбола, так что моя "спортивная карьера", считайте, была предрешена.
Однажды в дом культуры приехала карагандинская оперетта. Певец распевался, рванул верхнюю ноту, дал петуха, а я неожиданно для самого себя очень чисто повторил эту музыкальную фразу. "Что ты, мальчик, здесь делаешь? Тебе надо учиться пению", – сказал солист. Я поверил ему. Собрал вещи и без паспорта – не отпускали! – поехал в Брест, в музыкальное училище. Потом была консерватория… Педагоги у меня были прекрасные, назову только одно имя – Лев Поликарпович Лях, мы с ним недавно встретились в лечкомиссии, дай ему бог здоровья… Еще студентом понял: мне как артисту нужны первые роли. Это дело принципа. Четвертым актером в пятом действии? Ни за что! Однако мой максимализм вступил в противоречие с внешними данными. Поэтому я ушел в педагогику.
– Когда родители приводят свое чадо и просят прослушать, на что обращаете внимание в первую очередь?
– На зубы и на грудь. (Смеется.) В этой шутке есть большая доля правды: певец должен быть физически крепким человеком. Хилому и хлипкому на сцене, как правило, делать нечего.
– Все знают, что мешает плохому танцору. А что обычно мешает певцу?
– Слабые нервы. В классе такой певец еще худо-бедно справляется, а как выйдет на сцену, как затрясутся у него колени… Нервы у певца должны быть как канаты.
– А голос?
– Важен не голос как таковой, а тембр! В пении все решает окраска звука, "колокольчик". Второй решающий фактор – ухо. Если нет слуха, если там медведь потоптался, никакой педагог уже не поможет. Да, орало будет. Но без тончайших нюансов, которых требует художественное пение. Поэтому повторял и повторяю: ухо надо беречь с младенчества, лелеять его. Страшнейший наш враг – плеер с наушниками. Это и для уха плохо, и для музыкального развития, и для мозгов, как ни покажутся мои слова кому-то странными. Родителям, которые покупают ребенку технику, нужно быть предельно осторожными.
– Что вместо плеера?
– Ну, хотя бы билет в филармонию. Поймите, ухо – особый орган, он начинает стареть уже в 18 лет. Если до 18 лет вы ухо не разовьете, оно станет "закрытым". У меня были ученики с такими голосами, что мир лег бы у их ног. Но у них было "закрытое ухо". И мир устоял.
– А как же Сьюзан Бойл, например? Те, кто неожиданно для всех начал петь в тридцать, сорок, пятьдесят лет…
– Природа дремала, такое бывает. Приехал однажды ко мне на прослушивание мужчина из Витебска. Запел чисто, красиво… "Ну где ты раньше был?" Мужчине уже 36 лет, в руках хорошая профессия – сварщик. "Сколько зарабатываешь?" Он назвал цифру – в два-три раза больше той, что у наших солистов. Уехал…
Уже на первом прослушивании я всегда вижу и слышу, что может получиться. И если есть во что вцепиться – тут же заражаю ученика "вокальными бациллами".
– Ой!
– Я так называю выработку певческих рефлексов. Дарю ученикам ноты, пластинки, диски – слушайте! Каждый ученик – штучный товар. В моем классе обычно было только пять человек, а занимались мы шесть раз в неделю. При таком режиме можно добиться результата.
– Вы "ругливый" педагог?
– Нет, потому что знаю: вокалиста надо два метра гладить по шерстке и только два сантиметра – против шерстки, причем тогда, когда он в хорошем настроении.
– С кем охотнее работаете – с тенорами, баритонами, басами?..
– Мои любимые певческие голоса: мужской – баритон, женский – сопрано. Они самые распространенные, среди них высокая конкуренция, поэтому я им сострадаю. А вот тенор – это дамский угодник, карьера тенора обычно развивается легко. Сложный голос – меццо-сопрано. Над ним нужно много думать, действовать избирательно. Бас должен быть флегматиком: он входит в работу постепенно, зато когда втянется – все будет как надо.
– Слово "бельканто", что с итальянского переводится как "прекрасное пение", однажды вы произнесли как "белканто" – "белорусское пение". Почему белорусов нет среди мировых оперных звезд? Горло не так устроено?
– Климат в Беларуси не совсем подходящий для певцов. В Италии, к примеру, нет сырости и промозглости, никогда не зажимается гортань.
Но это все-таки вторично. Запомните: вокальное искусство напрямую определяется речью, то есть языком, и зависит от языка. Итальянский – мягкий, звонкий, ласкающий. Белорусский почти такой же! По данным ЮНЕСКО, белорусский язык по мелодичности находится на втором месте в мире – после итальянского. Настоящий белорусский, не трасянка.
Мне еще студентом посчастливилось слышать, как поет Михась Забейда-Сумицкий. Это был голос! Наш, белорусский.
И сегодня есть у нас великолепные оперные голоса – возьмите ту же Оксану Волкову. На эстраде роскошный голос у Петра Елфимова.
– Перейди мы исключительно на белорусский язык, глядишь, через несколько поколений станем великой певческой державой. Да?
– Можем. В Беларуси золотые россыпи голосов. Особенно детских. И на педагогах лежит огромная ответственность за такое богатство.
Задача педагога – выпустить в свет профессионала. Звездой он может стать только сам. Все знают: научить нельзя, можно только научиться. Если у певца нет характера – педагог бессилен. В этом смысле белорусу вредит пресловутая толерантность, уступчивость и даже интеллигентность. Я бы провел параллель пения на сцене со спортивным соревнованием. Ну не хватает нашим певцам напористости, цепкости и даже агрессивности в хорошем смысле слова. Нельзя сбрасывать со счетов и денежный момент: у хороших голосов должна быть хорошая материальная база.
– Три года назад на сцене Музыкального театра вы порадовали зрителя авторским проектом "Баритоны Беларуси поют о любви". Они еще споют?
– Обязательно! Только в 2015 году, и теперь проект будет называться "Баритоны и сопрано поют о любви". Онегин с Татьяной, Мазепа с Марией, любовные пары из оперетты… Приглашу своих учеников из России, Франции… Это будет живое пение. Живое! То искусство, которое не может передать никакая техника, точно так же, как она не может передать дыхание зрительного зала. Искусство – это то, что рождается здесь и сейчас. Это остро, свежо, это дает смысл всему. Это то, что я очень люблю.
Светлана Шидловская
Агентство "Минск-Новости". – 2014. – 13 авг.
|
