Мюзикл в законе (Зоя Лысенко, "Нёман", 2012, № 8)

МЮЗИКЛ В ЗАКОНЕ

Мировой хит на белорусской сцене

Знаковым стал этот сезон для Белорусского государственного академического музыкального театра — впервые на его сцене был поставлен лицензионный мюзикл мирового уровня. Речь идет о легендарном произведении американского композитора Леонарда Бернстайна "Вестсайдская история".

Постановка на белорусской сцене мирового мюзикла — дело непривычное, к тому же очень кропотливое и затратное. И самое главное здесь — приобретение лицензии. Осуществить этот проект удалось при содействии Посольства США в Республике Беларусь, в результате чего все материалы для постановки мюзикла были предоставлены компанией Music Theatre International, владеющей авторскими правами на данное произведение.

Непосредственно перед премьерой на официальном сайте Посольства США был опубликован пресс-релиз, в котором сообщалось об этом событии. В рамках поддержки данного проекта Посольство финансировало покупку у американского правообладателя лицензии на постановку и показ мюзикла сроком на один год, а также помогло театру в поиске заинтересованных в постановке американских специалистов и организовало их приезд в Минск. Кроме того, Посольство взяло на себя расходы, связанные со стажировкой в США нашего балетмейстера Дмитрия Якубовича, а также передало в дар театру перкуссионные музыкальные инструменты и микрофоны, которые используются в спектаклях.

Итак, над созданием минской версии "Вестсайдской истории" работали приглашенные из Америки дирижер-постановщик Филипп Симмонс и балетмейстер-постановщик Пол Эмерсон со своим ассистентом Джейсоном Игнасио. А режиссером-постановщиком, в соответствии с условиями соглашения, является штатный режиссер Музыкального театра Анастасия Гриненко.

— Нам предоставлено право на постановку "Вестсайдской истории" с возможностью своей режиссерской интерпретации, что на самом деле является редкостью, — говорит Анастасия Гриненко. — Как правило, все лицензионные мюзиклы ставятся строго по копирайту, то есть являются точным переносом первых постановок. Мы имеем право и на свою оригинальную хореографию, основанную на концепции Джерома Роббинса. Поставленный нами спектакль пока будет идти в течение года, так как лицензия всегда выдается на год, а потом она либо продлевается, либо нет — по этой системе работают все театры мира.

Специалисты считают "Вестсайдскую историю" первым произведением, ознаменовавшим собой переход от легкой развлекательной формы мюзикла к серьезному музыкально-драматическому жанру. И действительно, его либретто имеет ярко выраженные литературно-содержательные черты, а музыка решает серьезные драматургические задачи. Как и во многих позднейших западных и российских мюзиклах, в основе сюжета "Вестсайдской истории" лежит широко известное произведение мировой драматургии, а именно — трагедия Уильяма Шекспира "Ромео и Джульетта". Автор либретто талантливо перенес вечный сюжет в современность: события развиваются в середине ХХ века в Ньо-Йорке, и вместо вековечной вражды двух аристократических кланов в мюзикле показывается столкновение двух фанатично враждующих молодежных группировок — "Ракет", потомков белых эмигрантов, и "Акул", пуэрториканцев, заканчивающееся любовной трагедией.

"Ракеты", считающие себя хозяевами Вест-Сайда (западной окраины Нью-Йорка), ведут беспощадную войну с "Акулами", недавними переселенцами из Пуэрто-Рико. И любовь Тони и Марии — главных героев произведения, оказывается меж двух огней. Тони является лучшим другом Риффа, предводителя "Ракет", а Мария — сестрой Бернардо, главаря "Акул". Тщетно пытается Тони завоевать доверие Бернардо — гордый пуэрториканец отвергает его, а затем убивает Риффа, предводителя "Ракет". И тогда Тони, мстя за своего друга, убивает Бернардо и погибает сам.

"Вестсайдская история" получилась глубоко реалистичным произведением, музыкальная драматургия которого очень выразительно передает все перипетии сюжета. Вокальные и танцевальные номера мюзикла настолько драматургически емкие и насыщенные, что, кажется, содержательнее диалогов — так велика сила их эмоционального воздействия. Однако при кажущейся легкости восприятия сценического действия музыка этого произведения очень непроста по форме и содержанию и очень сложна для исполнения. В ней есть все — элементы классики, американский и пуэрториканский фольклор, и конечно же, — джаз. Просто поражает разнообразие стилевых и жанровых линий, и особенно логика их развития и гармоничного сочетания. И публика в зале сразу же ощущает непривычные для нас ритмы, интонации и гармонию, своеобразное тембровое звучание оркестра.

И здесь необходимо отметить, что с оркестром театра работал не только дирижер-постановщик Филипп Симмонс, но и наш дирижер Николай Макаревич, который провел всю подготовительную работу с музыкантами, сделал адаптацию партитуры под состав нашего оркестра (в первую очередь для группы деревянных духовых инструментов) и теперь ведет этот спектакль.

— "Вестсайдская история" стоит особняком от всех мюзиклов, которые знает наш слушатель, так же как и сам Бернстайн со своей творческой манерой стоит особняком от других авторов, — говорит Николай Макаревич. — Есть мюзиклы четкой стилизованной направленности, такие, например, как всем известные "Чикаго", "Кошки" и другие, а этому мюзиклу невозможно дать какое-то лаконичное стилевое или жанровое определение. Фактура, которой пользуется Бернстайн, очень сложна, здесь и симфоджаз, и полифония, например, когда одна тема развивается в разных пластах, проигрывается несколько раз, вступает во взаимодействие с другими темами… Это произведение очень тяжелое для исполнения. Я работаю в театре 22-й год, но ничего похожего никогда не играл и не могу назвать ни одного произведения, которое бы вызывало столько трудностей в плане его разучивания, черновых репетиций, которое требовало бы к себе столько внимания при чтении с листа, когда музыканту нужно быть предельно внимательным. К примеру, если он пропустит свое вступление, то уже "не поймает", а самое страшное, если кто-то из ключевых пропустит — тогда и остановиться можно. Если на репетицию любого другого спектакля оркестрант может позволить себе прийти, не посмотрев партию, то здесь это не проходит — он будет инородным телом в оркестре. Однако при всей сложности прочтения и разучивания эта музыка очень красивая и легко запоминающаяся. Полифоническая фактура всегда очень сложна, к тому же манера письма Бернстайна чрезвычайно индивидуальна и непривычна. И Филипп Симмонс нам многое объяснил по стилистике, по динамике, по балансу звучания; много было вопросов, в частности, по американским джазовым сурдинам. Ведь это не европейская музыка, и влияние американского дирижера, являющегося носителем этой культуры, здесь трудно переоценить.

Однако сам Филипп Симмонс все трудности, с которыми сталкивались наши оркестранты, корректно называет исследованием незнакомой партитуры. "И музыканты, и вокалисты, участвующие в постановке, с большой готовностью взялись за усвоение незнакомого для них джазового стиля и джазового звучания, — говорит дирижер-постановщик, — это честь поделиться с ними тем, что знаю. Но и для меня в этой работе существуют некоторые трудности. К примеру, я постоянно должен держать в голове, что в русском языке требуется больше слов, чтобы передать тот же текст песен на английском языке; кроме того, при рифмовке переводного текста смещаются акценты и логическое ударение. Но мы приходим к совместному решению и добиваемся, чтобы переводной текст так же хорошо ложился на музыку, как и оригинальный".

Не только с оркестром довелось работать дирижеру-постановщику. Солистам-вокалистам и артистам хора также необходима была его помощь — и в плане усвоения произведения, и в плане постижения самого стиля мюзикла. Ведь в данном случае постижение стиля — залог успеха постановки. Только прочувствовав суть этого произведения изнутри, можно приступать к построению его сценической формы, совершенством которой не перестают восхищаться до сих пор.

И можно представить, какая ответственность легла на режиссера этой постановки Анастасию Гриненко. Да, она поставила уже немалое количество мюзиклов — и не только в Беларуси, ее называют креативным режиссером. Однако здесь особый случай: первая в республике лицензионная постановка, работа в команде с американскими специалистами и сложнейший из всех материалов, с которыми когда-либо приходилось соприкасаться.

Обычно если в постановке режиссеру удается удачно разработать линию главных героев, то и остальное как бы нанизывается на нее. Но в работе над "Вестсайдской историей" такой подход в принципе невозможен, потому что из музыкально-драматургической канвы этого произведения выделить главных героев практически невозможно. Это тот спектакль, где масса не является массовкой, а наоборот — превращается в движущую пружину всего действия и сама рождает героев. И особой режиссерской задачей здесь является создание ансамблевого взаимодействия на сцене всех действующих лиц. "Вестсайдская история" в оригинале — это совершеннейший сплав музыки, хореографии и драмы. В это произведение изначально заложено множество действенных массовых сцен, в которых особое значение придается танцам. Как уже отмечалось, наш балетмейстер Дмитрий Якубович проходил стажировку в Нью-Йорке в Broadway Dance Center, без чего ему было бы очень трудно работать совместно с американским балетмейстером-постановщиком.

— У нас в республике хорошо развиты традиционные хореографические направления: классический танец, народный, современный, очень распространен бально-спортивный вид танца — вот, в принципе, и все. А в Америке существует очень много направлений, стилей и жанров, которые искусно соединяются и переплетаются между собой, — вот в этом многообразии и есть основное отличие их хореографии от нашей, — говорит Дмитрий Якубович. — И нашим хореографам и балетмейстерам очень полезно было бы периодически делать подобные выезды, чтобы иметь представление, как развиваются в мире другие хореографические направления. А для Музыкального театра, который стремится к развитию разных жанров, — это особенно важно. И я очень благодарен Посольству Соединенных Штатов за содействие в этой командировке, чрезвычайно важной для меня в плане накопления опыта и повышения профессионального мастерства.

Работа над постановкой этого мюзикла была трудной еще и потому, что в нем должны одинаково хорошо танцевать все его участники. Для бродвейской труппы это в порядке вещей — там артистам изначально закладываются все универсальные качества, необходимые для этого жанра, поэтому они одинаково хорошо и танцуют, и поют. А у нас же получается так, что наше классное мастерство нам же и мешает — наши вокалисты академически поют, артисты балета академически танцуют, а тут им нужно как бы поступиться своим профессионализмом да еще кардинально изменить свой исполнительский стиль. Короче, до начала репетиций солистам-вокалистам и артистам хора довелось заняться необходимым тренингом и усвоением профессиональных основ хореографии (хорошо, что артистам балета пока петь не приходится!..). Вообще-то на подобный спектакль еще несколько лет назад театр не осмелился бы замахнуться, но сегодня это стало возможным благодаря тому, что состав хора (основного "поставщика" массовых сцен) кардинально помолодел и способен решать более широкие актерские задачи.

В связи с этим интересны высказывания балетмейстера-постановщика Пола Эмерсона: "В этом театре мне пришлось работать и с артистами балета, и с артистами хора, и с солистами-вокалистами, которые в традиционных спектаклях выполняют совершенно разные задачи. И поначалу всем нам было нелегко. Но эта труппа очень подвижна в плане восприятия всего нового. И мне теперь особенно нравится соединять в танце балет и хор. Просто нужно четко понимать способности тех людей, с которыми работаешь, и давать им задания такой трудности, которые были бы для них выполнимы. Вообще, с позиции балетмейстера и танцовщика хореография Роббинса очень тяжела, однако зрителю она кажется легкой и безумно нравится. Идеи этой хореографии, конечно, совершенно новы для белорусских танцовщиков, и техника танца, в которой само распределение движений происходит по-иному, им тоже непривычна. Поэтому с каждым моим приездом я постепенно усложнял им задания. Дмитрий Якубович был режиссером по репетициям в мое отсутствие. Кроме того, он тоже ставил хореографические номера, и, судя по тому, насколько профессионально это у него получилось, я могу сказать, что в следующий раз он сможет что-то подобное сделать сам. Дмитрий — тот человек, который умеет черпать информацию из всех доступных источников, к тому же он талантлив по своей природе, что и приводит его к успеху. А относительно произведения, над которым мы работали, я хочу отметить следующее: "Вестсайдская история" — один из величайших мюзиклов, когда-либо созданных, а Роббинс — один из самых лучших хореографов, которых я когда-либо наблюдал на Бродвее. Он понимает ритм и метрику так, как очень немногие люди, и одинаково хорошо работает как с джазовым танцем, так и с классическим балетом. И именно это делает его таким уникальным. В этом мюзикле с помощью хореографии он смог рассказать настоящую историю, которую мы, в свою очередь, также старались воспроизвести на белорусской сцене".

В свое время танцы Роббинса с подмостков Бродвея перешли и в экранизацию "Вестсайдской истории", познакомившись с которой, легко убедиться, что они действительно "говорящие" и в них порой заложено гораздо больше чувств и эмоций, чем в диалогах. Ведь не зря говорят: когда эмоции становятся слишком сильными для слов, они переходят в песню, а когда становятся слишком сильными для песни, то переходят в танец. Это высказывание справедливо и в отношении нашей минской постановки: с одной стороны, потому, что вокальные и танцевальные номера в ней действительно энергетически очень насыщенные и емкие, не говоря уже об их эмоциональном воздействии, а с другой, — потому, что диалоги на их фоне как-то меркнут и вообще слабо воспринимаются. Невыразительность разговорной части спектакля — пожалуй, единственное, что не способствует его стройности и гармонии. (Невольно возникает мысль, что режиссер настолько была озабочена более сложными постановочными задачами, что упустила самое простое.) Однако это поправимо — в новом сезоне спектакль будет набирать силу, и в нем будет исправляться то, что можно исправить.

Важно, что в этом спектакле получилось главное — музыка и танец стали единым художественным целым. Без слов понятно, какая из группировок — "Ракеты" или "Акулы" — действует на сцене: у каждой из них свой музыкальный язык, свой характер танца. Например, это ярко проявляется в очень выразительном и экспрессивном танцевальном номере "Dance At The Gym", где "Ракеты" проявляют свой напор и силу при помощи спортивных элементов и акробатических трюков, а "Акулы", особенно их девушки, — прирожденно-аутентичную грациозность и одновременно упорство и целеустремленность. У каждой из группировок даже свой вариант очень выразительного и азартного Mambo. Здесь, в дансинге, впервые встречаются главные герои Тони и Мария, между которыми вспыхивает первая искра любви (все как у Ромео и Джульетты). Чуть позднее Тони-Ромео будет исполнять свою арию, ожидая выхода на балкон Марии-Джульетты. И возникает особое чувство, когда известные композиции из этого мюзикла, такие, как "Мaria", "Tonight", "Somewhere" звучат в исполнении наших солистов.

Роль Тони в спектакле исполняет Дмитрий Якубович (солист-вокалист и балетмейстер в одном лице). Он обладает тем необходимым сочетанием качеств актера, певца и танцовщика, которые присущи хорошему артисту мюзикла (для наших условий комплекс чрезвычайно редкий). И на сцене он одинаково хорош как в амплуа героя, так и в острохарактерной роли. Тони в его исполнении — истинный лирический герой, он, как и Ромео, жил в ожидании настоящего большого чувства еще до встречи с прекрасной незнакомкой, а потом, упоенный любовью, так же, как и Ромео, призывал к примирению враждующих кланов и так же, как Ромео, лишь под воздействием спонтанного острого чувства, мстя за гибель своего друга, убивает Бернардо, брата Марии, с которым еще недавно хотел подружиться. В роли Марии предстала Илона Казакевич — партнерша Дмитрия Якубовича во многих других спектаклях. И в "Вестсайдской истории" их дуэт очень органичный — они равноценные партнеры во всем, даже по фактуре очень подходят друг другу. Их персонажам принадлежат лирические музыкальные номера, звучащие классически гармонично и ярко контрастирующие с динамичными массовыми сценами, представляющими из себя невероятный сплав джазовых и латиноамериканских ритмов.

Все остальные роли в этом мюзикле отличаются острой характерностью и ярче всего проявляются в массовых сценах в экспрессивных музыкальных номерах и танцах. В роли предводителя "Ракет" Рифа — одновременно романтичного и безрассудного — предстал блистательный Виктор Циркунович, обладатель великолепного баритона, к тому же владеющий всем арсеналом сценических выразительных средств. А в роли Бернардо, неустрашимого предводителя "Акул", притягательного в своей диковатой, первозданной красоте пуэрториканца, — Денис Немцов, колоритная внешность которого как нельзя лучше подходит к этому образу (жгучий брюнет со стройной фигурой и в красной рубахе, символизирующей внутренний огонь, невероятно гибкий и напружиненный в движениях — как дикий ягуар, готовый к прыжку). Этот артист обладает редким драматическим даром, помноженным на отточенность актерского мастерства, и не перестает восхищать многогранностью своего таланта (чего стоит только его потрясающее умение танцевать).

Одну из самых острохарактерных женских ролей — Аниты, девушки Бернардо, — исполнила Светлана Мациевская. Яркая, энергичная и притягательная дочь знойных Карибов — такой и предстала героиня Мациевской со сцены. Но главное — она должна четко выделяться в музыкальных и танцевальных номерах, и этого артистке удалось достичь за счет целого комплекса выразительных средств. Вообще девушки-"Акулы" в массовых сценах в целом выглядели эффектнее, чем девушки-"Ракеты", и среди исполнительниц больше всех выделялась Виктория Жбанкова-Стриганкова: пластикой движений, мастерством танца и особенно — чувством стиля.

— При создании этих образов нам нужно было кардинально отличить девушек-"Ракет" от девушек-"Акул", — говорит художник по костюмам Юлия Бабаева. — Первые предстают в спектакле в образе так называемых стиляг, изображающих из себя продвинутых американок, а вторые, наоборот, подчеркнуто женственны — в ярких пышных юбках, с высокими прическами-бабеттами и всевозможными украшениями, потому что хотят быть привлекательными. Для их нарядов нам удалось закупить шелковую тафту разных цветов. А вот с мужскими образами была проблема: никак не удавалось найти какой-то тип, более всего соответствующий их характерам. И в конце концов остановились на "стиле улиц" — ведь действие разворачивается на открытом пространстве.

Итак, целостное хореографическое решение спектакля и четкая расстановка танцевально-пластических акцентов наглядно демонстрируют нарастающую напряженность между враждующими группировками, и больше всего — впечатляющие, пронизанные острыми ритмами, картины уличных боев. Но в массовых сценах немало и хоровых эпизодов, отличающихся разнообразием стилей и сложностью голосоведения. Кстати, в партитуре отмечены также различные возгласы и выкрики, без которых не обходятся массовые сцены. "Только партия Тони — по-настоящему классический вокал, — отмечает хормейстер-постановщик Светлана Петрова, — однако хоровые партии нельзя исполнить классически, ведь они выражают настроение двух молодежных враждующих группировок, и это должно находить свое отражение в вокале. Но при этом нельзя опуститься и до уличного крика — здесь очень важны нюансы, акценты, тонкие штрихи. В действительности, это очень серьезная музыка, и на нас лежит ответственность донести ее до слушателя так, как было задумано автором. К тому же во всех хоровых эпизодах огромное значение имеет пластический рисунок. К примеру, исполняя номер "America", артистки хора танцуют. И это происходит на протяжении всего спектакля".

Однако есть в этой постановке несколько небольших мизансцен, полностью построенных на диалогах с участием взрослых персонажей. В них нет музыки, нет танцев, а есть только слово, которое решает все, если оно звучит из уст мастера. Так, роль владельца лавочки Дока, у которого часто собираются "Ракеты", исполняет заслуженный артист России Алексей Кузьмин. Его обычное амплуа в театре — яркие характерные роли, чаще всего комические. А характерный артист без драматического дара немыслим. В общем-то, образ Дока довольно схематичен — он просто призывает молодежь к благоразумию, поэтому здесь нельзя говорить о каких-то серьезных коллизиях, но нельзя не сказать просто об актерском мастерстве. Именно о мастерстве диалога, в данном случае — монолога, а если еще конкретней — о совершенстве сценической речи, о ее интонационной выразительности и многих других составляющих, из которых складывается это понятие.

Все это в полной мере относится и к исполнителю роли инспектора Шрэнка Александру Осипцу. Небольшая, тоже довольно схематично выписанная роль не позволяет выявить весь драматический талант этого артиста, но она позволяет судить о его творческом потенциале. Даже не очень большого монолога Шрэнка достаточно, чтобы понять психологию двойных стандартов этого блюстителя порядка. А ведь весь этот подтекст исходит именно от исполнителя: не очень важно, что он говорит со сцены, важно — как! Одна только тембровая подвижность его голоса несет в себе больше смысла, чем слова, плюс умение расставлять акценты, держать паузу…

В спектакле есть еще один блюститель порядка — полицейский Крапки, которого автор либретто совсем обделил текстом, оставив ему лишь несколько громких возгласов. Заслуженный артист Республики Беларусь Василий Сердюков "вытягивает" эту роль только за счет своего актерского мастерства, при помощи внешних выразительных средств. Ну а Массовику-затейнику какой-никакой текст, но положен, и Людмила Сучкова справлялась с этой ролью в первую очередь также за счет выразительности сценической речи. Таким образом, получилось, что второстепенные персонажи в мастерстве диалогов превзошли главных.

Несколько разочаровал финал спектакля. Он должен быть трагически-надрывным: у Марии разрывается душа — убит Тони!.. Но настроившегося на сильные переживания зрителя вдруг отвлекает неожиданно громкий трескучий выстрел — какой-то "самодеятельный", как из игрушечного пистолета. Кажется — мелочь, а восприятие нарушено.

И в завершение — о сценографии спектакля. Художник-постановщик Андрей Меренков мог разочаровать только того зрителя, который вообще не знаком с этим произведением. Почему на сцене какие-то металлические лестницы, трубы и решетки? А потому, что это урбанистическая картина. Это символ индустриальной окраины Нью-Йорка середины прошлого века. И в экранизации "Вестсайдской истории" мы видим то же самое. А на сцене все эти металлические конструкции очень функциональны, например, в нужный момент они превращаются в балкон Марии. И как бы в противовес холодному блеску металлических конструкций художник-постановщик придумывает яркий суперзанавес в виде граффити, наполненный множеством философских смыслов.

Премьера мюзикла Леонарда Бернстайна "Вестсайдская история" состоялась 26 сентября 1957 года на Бродвее в театре "Winter Garden". Сценарий к нему написал драматург Артур Лорентс, стихи — поэт Стивен Сондхайм, а хореографию создал Джером Роббинс, который являлся режиссером и балетмейстером первой постановки. В этом же году мюзикл получил театральную премию "Тони" в номинации "Хореография". На сцене театра мюзикл был показан 732 раза, после чего отправился в мировое турне.

В 1961 году вышла киноверсия "Вестсайдской истории", которая с триумфом обошла экраны всего мира. Этот фильм был удостоен 10 премий "Оскар", премии "Грэмми", 3 премий "Золотой глобус". А Американский институт кинематографии назвал его одним из величайших мюзиклов всех времен. Вскоре прославленный американский мюзикл попал на подмостки ведущих театров СССР: в 1965 году он был поставлен в Московском театре оперетты с Татьяной Шмыгой в главной роли, а в 1969-м — в Ленинградском театре им. Ленинского комсомола. Однако дальнейшая сценическая судьба "Вестсайдской истории" в бывшем Союзе была очень непростой, главным образом по причине запрета на показ оригинальной версии, наложенного авторами мюзикла.

В 2007 году в России появилась первая и пока единственная лицензионная постановка "Вестсайдской истории", осуществленная на сцене Новосибирского академического молодежного театра "Глобус", в которой полностью сохранена концепция бродвейского оригинала.

Зоя ЛЫСЕНКО.
Нёман. – 2012. – № 8. – С. 185–192.

На снимках:
Сцена из спектакля.
Дмитрий Якубович в роли Тони.
Илона Казакевич (в центре) в роли Марии.