« Назад
"…НАС ВОЗВЫШАЮЩИЙ ОБМАН"
Девятнадцатый век недаром считается пророческим. Иначе нельзя понять удивившую всех в те времена нелепую мысль одного молодого критика: "Сапоги выше Шекспира!"
"Помилуйте, юноша, – наверное, говорили ему не без раздражения маститые интеллектуалы, желая урезонить и пристыдить, – ну, где вы такое видывали! Как можно сравнивать грубый низменный предмет-с и высокое парение духа?".
Не прошло и полвека, как другой дерзкий молодой человек, словно в трансе, заявил: "Гвоздь у меня в сапоге кошмарней, чем фантазия у Гете!". Снова та же обувная тема на фоне высокой литературной классики. Прямо мистика какая-то!
Все разъяснилось только сейчас. Как жутко они оказались правы! Как далеко видели сквозь тьму времени! Но оба пророка не могли себе даже представить, насколько в 1992 году сапоги, одежда и прочая мануфактура, еда, питье станут значимее и Шекспира, и Гете, и вообще любых книжек, кроме сберегательной и чековой. Вот оно – тихое торжество простого и понятного материализма после громкой публичной порки и опалы его ближайших ученых-родственников – истмата и диамата.
Однако поступать назло обстоятельствам – в обычае у наших людей. Материализм победил? Да здравствует идеализм!
Не знаю, каким образом режиссер Минского театра музыкальной комедии Вячеслав Цюпа выразил свою решимость отвлечь народ от житейских проблем – может быть, крепко стукнул кулаком по столу, – но ему это удалось. На его новом спектакле "Хэлло, Долли!" начинаешь незаметно забывать о неотоваренных талонах, особенно, когда несравненная Наталья Гайда исполняет знаменитый шлягер в потрясающем платье "от Ольги Желонкиной", рядом с которым изделия Вячеслава Зайцева немедленно линяют до потертого кролика.
Нельзя сказать, что постановщик, артисты и все остальные создатели и участники мюзикла напрочь отгородились от прозы жизни. Даже наоборот – и театр этого не скрывает. При первой же смене декораций группа музыкантов, с подачи режиссера, не теряя даром своего и нашего времени, устраивает маленький концерт перед занавесом, и трубач обходит зал со шляпой. Эх, милый, как мы тебя понимаем, бросая туда свои дистрофически отощавшие рубли! Как хорошо ты символизируешь нонешнее время! Подойди, родной, сюда, возьми от чистого сердца, авось и нас в нужде пожалеют!
И ведь жалеют! По сцене не случайно раскатывает туда-сюда симпатичный трамвайчик под названием "Спонсор". В программке напечатан длинный список настоящих благодетелей, субсидирующих своими кровными театр. И от нас, зрителей, спасибо вам, благородные белорусские шевалье Осмий, Логас, Белэкс, Фортис, Форум, Белгалс, Метинком, Лазком! Ваши звучные имена так напоминают Дюма и трех мушкетеров, всегда спешащих на помощь!
Кажется, режиссер выбрал американский мюзикл 1964 года рождения не без тайного умысла. Из уст акул, ершей и пескарей рыночной экономики, процветающей в стране вечнозеленой валюты, мы слышим поражающие сегодня вещи. Например, приказчик магазина мистер Хекл (прекрасная роль Г. Козлова) не стесняется публично признаться, что готов до конца своих дней рыть землю не за вожделенные купюры, а за один миг настоящей любви. Вот чудак! Отечественное кино ближайших лет почти убедило нас в обратном: если уж кого любить – так за доллары! Но и старый валютчик Вандергельдер в колоритном исполнении А. Ранцанца не думает орать в зрительный зал душевно близкое ему: "Обогащайтесь!" Он пришел к выводу, что даже очень толстый кошелек никак не скрашивает беспредел одиночества. Нужно найти любящее сердце! Спектакль беззастенчиво пропагандирует общечеловеческие ценности, уклоняясь от нынешней "генеральной линии", благоприятствующей появлению спектаклей под названием "Хелло, Долли!".
Не думайте, читатель, будто новая работа Вячеслава Цюпы наполнена нравоучениями и целит куда-то мимо искусства – с этим у нее как раз полный ажур. Сюжет "Хелло, Долли!" так же банален, как и ситуации знаменитого телесериала, но ведь не в этом дело. В конце концов, и восход солнца может надоесть скучающему взору, Восхищения заслуживают режиссер и актеры, сумевшие возвратить давно перепетым мелодиям и надоевшим словам их первозданность. Говоря высоким слогом, "священный восторг" творчества зажигает спектакль, каждый его участник неравнодушен к общему результату.
Девушки из балетной труппы стойко изображают манекены в шляпном салоне, при этом сохраняя скульптурную красивость и непринужденность поз. Режиссер позаботился о неповторимом рисунке даже для небольших ролей: Пианиста за роялем, метрдотеля Рудольфа, случайной ресторанной спутницы господина Вандергельдера. В том и прелесть постановки, что в ней собран ансам6ль достойных и равных партнеров, а не массовка, мысленно желающая приме невзначай споткнуться о край декорации.
Загадочной получилась главная героиня спектакля Долли Леви в исполнении непревзойденной Натальи Гайды. Кажется, ситуация ясна: разбитная американская кумушка-сваха ловко окручивает богатого жениха, чтобы поскорее добраться до его денежек. Ан, нет, все гораздо глубже. Пускай иной зритель, настроившись на очередной опереточный трюк или хохму, порой невольно зевнет, дождавшись их. После он оценит те моменты действия, когда актриса просто стоит на сцене и говорит без лишней жестикуляции. Но что это за монолог! За обычными словами чувствуется драма души, как за блестящей корой березы мы в какие-то минуты вдруг способны ощутить движение живых соков...
А где же привычное для жанра веселье? Шуток, выдумок, клоунады в мюзикле хватает с избытком, хотя он временами и грустный.
В извечном споре искусства и жизни о том, что выше, важнее – сапоги или Шекспир, действительность сегодня одерживает победу за победой, утверждая приоритет дорожающего хлеба насущного. Но случается – искусство вдруг распрямится, и явит свой красный лик усталому человеку. И он просветлеет, и отрешится от неурядиц. Хоть на время.
Вот почему на спектакле Вячеслава Цюпы – полный зал.
Н. ЗЛАТКОВСКАЯ.
Знамя юности. – 1992. – 27 нояб.
|
