« Назад
Наталия ГАЙДА: "Я называю себя бабушкой советской оперетты..."
1 мая народная артистка Беларуси, прима Белорусского государственного академического музыкального театра Наталия Гайда отметила 75-летний юбилей и 55-летие творческой деятельности.
Мы встретились за пару дней до дня рождения. Наталия Викторовна, расположившись в гримерке поближе к зеркалу, отвечала на все вопросы легко и задорно, без долгих пауз и сложной философии. Возможно, поэтому почти два часа разговора пролетели совсем незаметно, оставив приятное послевкусие...
Выглядит Гайда безупречно: стильная стрижка, ярко подведенные глаза, модный маникюр, подтянутая фигура, а самое главное — озорная улыбка, которая просто не сходит с ее лица...
 А вам правда столько лет?
— Наталия Викторовна, думаю, не все и верят, что вам 75. Мне кажется, даже как-то неприлично рядом с вами озвучивать такие цифры... Как удается так шикарно выглядеть?
— Я и сама не верю, что мне 75. Не чувствую возраста, особенно когда здорова и ничего не болит. Но, в принципе, годы меня не пугают. Обидно только, что душа остается молодой, вступая в некоторые противоречия со стареющим телом (смеется).
Наверное, есть люди, которые лучше меня выглядят, постоянно продляя свою молодость с помощью косметологии и пластической хирургии. Но я считаю, что всему свое время. И на косметологов мне просто жаль время тратить, хоть и говорят, что салоны красоты, массаж — это очень здорово расслабляет. Я попробовала один раз...
— И вам жутко не понравилось.
— Да. Лежала, и думала: когда же это закончится? Мне надо, чтобы все было быстро.
Особенных секретов красоты у меня нет. Умылась холодной водой или лицо льдом протерла, крем увлажняющий нанесла, глаза подкрасила — и все.
— Не ленитесь же каждое утро возиться с кубиками льда!
— А это очень быстро. Ставлю полстакана воды в морозилку, потом под горячую воду — и этот кусок выскакивает. Так гораздо удобнее, потому что маленькие кубики из рук выскальзывают.
У меня очень сухая кожа. И до 25 лет никакими кремами я вообще не пользовалась. Долгое время жила на Урале, а там промышленные города, и угольная пыль везде. Пока до театра дойду — нос уже черный. Потому я всегда умывалась с мылом — раньше ведь не было такого выбора всяких пенок и гелей для умывания. А кремы были такие вязкие, как замазка. Меня это раздражало. И таким уходом я высушила свою кожу так, что, когда мама приехала и меня увидела, она сказала: “Наталья, ты же старше меня выглядишь!”
— А как вы относитесь к пластическим операциям?
— Делала один раз. Мне тогда было 45 лет. И чтобы петь молодых героинь, которые в первый раз влюбляются, мне надо было что-то сделать. Лицо выдавало возраст, а все остальное у меня было в идеальной форме (носила 44—46-й размер). Тогда как раз открылся салон красоты на Богдановича, и я летом в отпуске сделала там подтяжку глаз и лица. Вы знаете, я почувствовала себя такой молодой, ну просто как девочка в 17 лет! И это продлило жизнь моим героиням на сцене. Правда, в 50 лет я отказалась от этих партий — мне уже самой было неинтересно петь и играть молодых. Оставила только “Летучую мышь”, потому что Розалинда — замужняя женщина и не важно, сколько она прожила в браке и когда вышла замуж.
Я не жалею, что обратилась к пластическим хирургам. Уверена, что для профессии надо было так поступить, и ничего страшного в этом нет.
— А не боялись ложиться под нож? Столько случаев, когда актрисы меняются после пластики до неузнаваемости...
— Нет, я вообще не боюсь врачей и доверяю им. С детства не плакала, когда анализы брали. И до сих пор, если кровь берут из вены, не отворачиваюсь. И на все операции шла совершенно спокойно. Всегда вспоминаю маму. Когда она была беременна мной, врач сказал, что плод лежит неправильно. На что она ему ответила: “У меня всегда все правильно лежит!” С тех пор и я убеждена, что у меня тоже все будет хорошо. И поэтому на любую операцию иду с такой уверенностью. Но я считаю, что пластические операции надо делать вовремя. Вот сейчас иногда перед зеркалом кручусь с мыслью: если бы здесь еще вот так подтянуть (натягивает лицо перед зеркалом), а потом думаю: зачем, для чего? Надо просто красиво стареть, чтобы было приятно на тебя смотреть окружающим, вот и все. Поэтому стараюсь поддерживать себя в форме. Для жизни и для сцены мне сейчас этого вполне достаточно.
— Кто-то из классиков сказал: “Аккуратней с женщиной, которая называет свой возраст. Женщина, способная на такое, способна на все...”
— Я никогда не скрывала свой возраст. И даже когда мне давали меньше моих лет, я без стеснения могла назвать дату своего рождения.
Никогда не забуду, как много лет назад в санатории 22-летний парень, спускаясь за мной в бассейн, спросил: “Наталия Викторовна, а что, вам правда 40 лет?” (хохочет).
— Сейчас ходите в бассейн?
— К сожалению, нет. Как правило, в бассейнах воду хлорируют, а моей коже это не нравится. Вообще, не бывает универсальных рецептов красоты и продления молодости. Нужно смотреть, что подходит именно твоему организму. И с едой то же самое.
— В одном из интервью вы рассказывали, что практиковали диеты...
— Диетами пользовалась, когда была моложе и в отпуске поправлялась на пару килограммов. Садилась на спортивную диету, но это, конечно, обезвоживание организма.
— А врачи и диетологи, наоборот, рекомендуют выпивать не менее двух литров простой воды в день.
— Я практически никогда не хочу пить! Даже в самую жару! Поэтому для меня это просто какая-то инквизиция. Правда, выпиваю стакан воды натощак. И всем рекомендую — это полезно. А так люблю чай пить, особенно с чем-нибудь.
— Сладенькое, небось, любите?
— Да, но при этом не люблю сладкий чай, и иногда даже кофе пью без сахара. Мне кажется, сахар убивает вкус. А вот всякую домашнюю стряпню, булочки — это обожаю! Иногда, конечно, себя балую. И какое счастье, что ничего сама не умею печь, иначе, наверное, в дверь не влезла бы!
— Мне кажется, вам грех жаловаться на фигуру.
— После 60-ти я набрала лишний вес. За 10 лет — 10 килограммов. А на диету уже не хочу и не могу — голова начинает болеть. Да и зачем? Мне надо быть здоровой и силы сохранить для сцены.
 Правильный бутерброд
— На днях А.Лукашенко в послании сказал, что белорусы едят абы что, на ночь злоупотребляют картошкой с мясом. Вы соблюдаете какие-то принципы правильного питания? И еще всегда хотела спросить: когда возвращаетесь домой после спектакля часам к 12 ночи, позволяете себе ночные ужины?
— После спектакля мне хочется есть. В молодые годы, когда театр только создался и была дикая загруженность, я приходила после спектакля и выпивала только чай с молоком и обязательно с калорийной свежей булочкой, которую мне муж всегда покупал. И так было долгое время. А потом, с возрастом, мы вдруг стали ужинать. Чай, творог или бутерброд с сыром, рыба жареная. Хотя я не большой любитель рыбы — люблю мясо. И раньше даже с утра мясо ела — мне обязательно нужен был бутерброд с ветчиной, а потом булочку вкусную! А затем, наоборот, завтраки стали более легкие — кофе с творогом или кофе, яйцо и бутерброд с сыром. Сейчас овсянку практикую.
Сама готовить я не умею. Совсем. У нас в семье этим всегда занимался муж. И потом, раньше всегда было полно кулинарий: покупай хоть эскалоп, хоть отбивную любую, плюс овощи, сухое вино — прекрасный обед получался без макарон и картошки. А сейчас я в основном питаюсь в кафе. И поэтому ем то, что дают.
Иногда прихожу в “Корону” или на Немигу (уже знаю, где и что вкуснее) и покупаю отбивные, а на гарнир — овощи. Часто перекусываю в нашем театральном кафе, тут тоже неплохой выбор.
Считаю, правильно говорит президент: плохо питаемся! И я даже знаю, почему. Для того, чтобы правильно и полезно питаться, нужно иметь много свободного времени. Люди не могут тратить столько времени на готовку. Вначале купить, потом почистить, нарезать, приготовить... А если женщина пришла с работы, встала к плите, потом никакая легла спать, а еще и дети...
На мой взгляд, надо вернуть те времена, когда на каждом углу были диетические столовые. Пусть бы там были и каши полезные, и мясо, и салаты, и супы. И чтобы все это было недорого. Туда и бабушки пойдут одинокие, которым уже тяжело самим готовить, и молодежь. Да, возможно, это не самый прибыльный бизнес, но это очень нужное дело! И я считаю, что чиновники могли бы этому поспособствовать. И тогда не надо будет говорить, что мы неправильно питаемся.
— Правильное питание — это еще и дорого. Когда, например, половина пенсии уходит на коммуналку, деньги остаются только на самые дешевые продукты...
— Совершенно верно. У нас в семье раньше муж ходил по магазинам и занимался хозяйством. А сейчас я сама. И иной раз подсчитываю, что купить продукты выходит дороже, чем съесть уже готовое.
— Вам приходится на чем-то экономить?
— Слава Богу, я работаю, и мне пока на все хватает, более того, даже удается что-то откладывать в банк. Иногда думаю: а если человек одинок и живет на одну пенсию, как он сводит концы с концами?
— На юбилей собираетесь застолье организовывать?
— Я вообще не хотела делать юбилей. У нас в театре каждую весну проходит фестиваль “Наталия Гайда приглашает...”, но в этот раз решили перенести его на осень, потому что на носу чемпионат мира по хоккею. Хотела совместить день рождения и 55-летие творческой деятельности и отметить все осенью, но руководство театра все же решило сделать юбилейный вечер. Он состоится 4 мая. Надеюсь, будет и фуршет.
— Ждете каких-то сюрпризов?
— Для меня этот вечер и будет сюрпризом. Я, конечно, и сама что-то обязательно спою, но что именно готовит театр — не знаю.
— Худрук Музыкального театра Адам Мурзич сказал, что специально для вас режиссер Сусанна Цирюк будет ставить спектакль...
— Была такая идея. Но пока тихо. Может быть, все состоится осенью...
Редкая любовь
— Наталия Викторовна, вы были очень счастливы в браке. Хочу спросить, как вы пережили смерть мужа?
— Мы прожили 47 лет. Познакомились еще студентами и с тех пор почти все время были вместе. Когда он ушел, я была как замороженная. Даже не плакала на панихиде. Он болел, и я знала, что его состояние ухудшается. Мужу приходилось каждый день пить по 27—28 таблеток. Мы и голубику замораживали, которая выводит антибиотики и восстанавливает организм, плюс он каждый год ложился на профилактику в лечкомиссию, причем это становилось все чаще и чаще. Я хотела, чтобы он прожил как можно дольше, и говорила: “Юрочка, мы еще отметим 50-летие нашей совместной жизни!..”
— Многие говорят, что народная мудрость врет и время совсем не лечит...
— Да, становится только тяжелее. Хотя я справляюсь со своими чувствами. Но до сих пор не могу привыкнуть, что возвращаюсь после спектакля, а в доме темно. Последние 10 лет Юра не работал, и в доме всегда было светло. Когда я возвращалась из театра, он всегда вставал и помогал мне раздеться. И даже когда ему было уже совсем тяжело, он еле вставал, и я говорила: “Юрочка, я сама!”, он возражал: “Не обижай меня...”
Я часто ему говорила: “Что бы я без тебя делала!” Он был замечательным и мужем, и отцом, и другом... В этом смысле мне повезло.
— Вы очень красивая женщина. И у вас наверняка всю жизнь были поклонники, которые заваливали вас цветами и признаниями в любви. Как муж на это реагировал?
— В самом начале нашей карьеры, когда мы разошлись по разным театрам и стали ездить на гастроли, особенно в первый год, мама мне говорила: “Слушай, Юра переживает...”
Я никогда не была обделена мужским вниманием, а театр есть театр: тут и зависть, и какие-то разговоры, и если тебя не удается поддеть в профессиональном смысле, начинают цепляться за личную жизнь, даже если и поводов нет. И он реагировал так: “Натик, ну что ты хочешь, ты на ведущем положении, ты такая улыбчивая...” У нас на почве ревности никогда скандалов не было. Он мне очень доверял. Да, я влюбчивая, люблю увлекаться интересными людьми, но я всегда знала, что у меня есть муж и семья, и мне этого хватало. К счастью, Юра это очень хорошо понимал.
— А вы его ревновали? Он ведь тоже был заметный артист и мужчина.
— Я не из той категории жен, которые шарят по карманам, проверяют телефоны. Даже его друзья, с которыми он в карты играл, удивлялись, что я не устраиваю скандалов, когда он звонил и предупреждал, что поздно придет. Я знаю семьи, где просто патологическая ревность была! Слава Богу, у нас этого не было. Конечно, мы ссорились. И он даже раздражал меня. Мы ведь вместе со второго курса консерватории! Однажды предложила ему отпуск провести отдельно: мол, я в тебе уже одни недостатки вижу. А он так по-доброму рассмеялся в ответ: “Люди добрые, посмотрите, я ей уже надоел!” А с возрастом, когда разъезжались на гастроли, я стала сильнее скучать по нему.
Я боялась выходить замуж, потому что очень быстро разочаровывалась. Но рискнула. И ни разу не пожалела!
— Не секрет, что некоторые актрисы, строя карьеру, предпочитают не заводить детей...
— Не знаю, стоит ли рассказывать об этом на всю страну... Когда узнала, что беременна, у меня был шок. Консерваторию не закончила, меня только-только взяли в оперный театр Свердловска... Я поделилась своими сомнениями с мужем, он сказал: “Натик, как решишь, так и будет”. Врачи предупреждали меня о последствиях, но я настояла на своем, будучи уверенной в том, что в будущем все получится. И спустя пять лет родила прекрасную дочку. Это было очень тяжело, я полгода лежала на сохранении... Теперь у меня уже двое прекрасных внуков.
 Сложнее, чем шахматы
— Вы были депутатом районного и городского Советов депутатов, членом Совета по культуре при Совете министров Республики Беларусь. Нравится вам общественно-политическая работа?
— Я относилась к ней достаточно серьезно. Другое дело, что я понимала: что от меня мало что зависит, и я почти ничего не могу изменить. Я могла выслушать человека, вникнуть в проблему и передать тому, кто может ее решить. А нравится или нет... Раз мне доверили это дело, я должна была делать его хорошо.
— Как относитесь к женщинам-политикам?
— Позитивно. Многие, например, не очень хорошо воспринимают женщин-режиссеров или дирижеров. А я думаю: ну если это талантливо и профессионально, то почему нет?
— Сегодня вам приходится обсуждать какие-то политические вопросы?
— Конечно! На кухне, как и все. Мы все живем в этом социуме, и вольно или невольно политика касается каждого из нас. Другой вопрос, что каждый смотрит на все со своей колокольни, даже когда ругает правительство и президента. Я всегда перевожу ситуации на театр: мы готовим спектакль, но при этом не знаем, сколько директору пришлось приложить усилий, чтобы найти средства на постановку. А уж в масштабах государства — тем более не владеем всей информацией. У нас любят говорить: ой, сейчас сложные времена! А когда они были простыми? Наши бабушки, прабабушки тоже пережили какие-то сложные периоды: Первая мировая война, революции, голод, разруха, репрессии... И на наш век сложностей хватило.
На мой взгляд, политика — это гораздо сложнее, чем шахматы. Тут нужно особое чутье. Поэтому я только за таланты, в том числе и в политике.
Откуда берется блеск в глазах
— Пару лет назад вы организовали проект “Наталия Гайда приглашает...”, на который приезжают звезды оперетты из разных стран. И многие соглашаются работать без гонораров, только потому, что их пригласили именно вы. Государство предлагало поддержать этот проект финансами или все по-прежнему держится лишь на вашем энтузиазме?
— Это была идея руководства театра, я ее охотно поддержала. Конечно, это очень затратный проект. И хотелось бы, чтобы на этот фестиваль приезжали не только артисты и директоры театров из других стран, но и привозили свои спектакли. А для этого нужна финансовая поддержка, потому что театр все не осилит. Действительно, многие артисты соглашались приехать и выступить без гонорара — во имя актерского братства. Культура объединяет народы и страны, поэтому к ней нужно относиться с особым вниманием.
— Вас называют королевой белорусской оперетты...
— Приятно, конечно, но я к этому званию отношусь с улыбкой и называю себя бабушкой советской оперетты (смеется).
— А кто тогда дедушка?
— К сожалению, с партнерами моего возраста все сложно. Кого-то уже нет на свете, кто-то не работает. Но есть прекрасная молодежь! Антон Заянчковский, Виктор Циркунович, Сергей Сутько, пришел к нам в театр недавно Артем Хомиченок — молодой, симпатичный, такое лицо непорочное!.. К ним и тянусь: когда рядом такие красавцы, даже блеск в глазах появляется! (Хохочет.)
Блиц
— Вы когда-нибудь курили?
— Нет. Я вообще не воспринимаю курящих женщин. Хотя знаю, что некоторые делают это красиво и элегантно.
— На сцене до последнего вздоха или до последнего зрителя?
— Хотелось бы, чтобы до последнего моего вдоха в зале был зритель.
— Как по-вашему, кто победит — фонограмма или живой звук?
— Конечно, живой звук!
— Чего боитесь перед выходом на сцену?
— Любой артист, наверное, перед выходом на сцену Бога вспоминает. У меня уже нет такого мандража, как в молодости, когда колотило всю. Сейчас понимаешь, что многое можешь. Но за кулисами волнение присутствует. А когда выхожу — справляюсь.
— На что вам жалко тратить деньги?
— На еду. Кажется, столько заплатил и сразу все съел. А на эти же деньги можно было и это купить, и то! (Хохочет.)
— Вы верите в гороскопы?
— Нет, но всегда читаю.
— Что вас может вывести из равновесия?
— Хамство, бескультурье и нетактичность.
— Знаете, как это — чувствовать себя не в своей тарелке?
— Бывало такое. Когда я сама себя стеснялась. Например, если не к месту, не по ситуации одета. Или когда попадешь в компанию незнакомых людей и чувствуешь, что это не твое. Тогда испытываешь дискомфорт.
— В чем ваши сила и слабость?
— Моя сила в слабости. Считаю, что женщина должна быть хитрой и вести себя так, чтобы ее считали слабой. Меня, кстати, считают достаточно сильной. Хотя я сама иногда в этом сомневаюсь. Впрочем, я не охаю и не ахаю ни перед какими жизненными трудностями.
— С чем связан ваш самый большой страх?
— С потерей близких людей. Что касается себя, то спокойно ко всему отношусь. Живу и радуюсь, что живу!
Еще с возрастом вдруг возник страх перед самолетами. У меня вообще организм так устроен, что даже в трамвае и троллейбусе укачивает. Поэтому очень боялась лететь в Казахстан: мало ли что. Потом подумала: видимо, чем старше становишься, тем больше за жизнь цепляешься. Хотя если вдруг катастрофа в небе — это моментальная смерть, без долгих мучений. А я боюсь оказаться настолько немощной, чтобы самой себя не обслуживать. Не хочу до этого дожить... И вообще, я гоню от себя все страхи!
Народная воля. - 2014. - 16 мая
|
