« Назад
ИСКРЕННОСТЬЮ ЧУВСТВ
После периода "кочевого" образа жизни и связанных с ним неудобств наш театр музыкальной комедии начал выпускать спектакли, рожденные на своей сцене. И результаты не замедлили сказаться, "свои стены" помогли: постановка "Моей прекрасной леди" как бы начала отсчет нового уровня творческой деятельности театра. Популярный мюзикл Ф. Лоу в интерпретации режиссера С. Штейна, дирижера А. Лапунова, художника А. Морозова, балетмейстера В. Бутримовича, солистов Н. Гайды, Р. {Г.} Харика, артистов театра способен был покорить даже тех, кто не является поклонником этого жанра. Живое остроумие музыки и текста, единство вокального и пластического начал в решении спектакля, обаяние и профессиональное мастерство исполнителей – все это обнаружило немалую культуру труппы.
В новых условиях работы иные творческие возможности обнаружились в балетном коллективе театра. Ранее игравший чаще всего лишь подсобную роль, участвовавший в основном только в "подтанцовках" и развлекательных дивертисментных номерах, он отважился на постановку самостоятельного спектакля с развитой драматургией, с непростыми образами героев, с музыкой Дмитрия Шостаковича!
Смелость балетной труппы и ее руководства не пропала втуне. Впервые показанный в начале лета одноактный балет "Барышня и хулиган" оказался полноценным художественным произведением, увлекшим зрителей общественной направленностью своей темы, правдой и искренностью чувств.
Балет "Барышня и хулиган" на сборную музыку из произведений Д. Шостаковича был создан два десятилетия назад в Ленинградском Малом театре оперы и балета хореографом К. Боярским. Сценарий написал А. Белинский по мотивам одноименного киносценария Владимира Маяковского.
На сцену Государственного театра музкомедии БССР спектакль перенесли солисты нашего Академического театра оперы и балета О. Лаппо, народный артист БССР В. Саркисьян, закончившие в этом году хореографическое отделение Минского института культуры. При постановке балета они не подвергали сколь-нибудь существенному пересмотру его первоначальную редакцию, а лишь тактично уточняли детали, стремясь к тому, чтобы хореография была с наибольшей полнотой и четкостью воспринята и донесена до зрителей артистами театра. В этом плане многое у постановщиков получилось, кое над чем можно было бы еще подумать.
Для поэтики этого балета характерна психологическая оправданность мотивировок и ситуаций, тонкая нюансировка в переходах от состояния к состоянию. Исходя из этого, в спектакле могли бы быть более прояснены эпизоды в школе, воспоминания Хулигана о любимой, сцена смертельного ранения героя его бывшими дружками, пока еще лишенные абсолютной точности мизансцен, которая должна быть в этом балете.
Большую роль в работе над спектаклем сыграла также балетмейстер-репетитор театра, опытный мастер, народная артистка республики А. Корзенкова, которую мы помним как создательницу многих ярких драматических образов на сцене Большого театра Белорусской ССР.
Безусловно, главной удачей спектакля является образ Хулигана, созданный солистом Ю. Лапшой. Темпераментный, открыто эмоциональный, он рисует характер парня, которому просто не приходилось задумываться над тем, как он живет, и только внезапно пришедшая любовь заставляет остановиться, оглянуться на себя, на свое окружение, восстать против законов своего клана и власти Вожака. Свободное владение техникой танца позволяет актеру сосредоточить внимание на внутреннем мире своего героя, убедить в силе его чувств, взволновать трагическим исходом жизни.
Впервые пришлось работать над образом, развивающимся и меняющимся по ходу действия, исполнительнице роли Барышни Л. Рябушко. Ее героиня чиста, скромна, пуглива, мир ее представлений о том, "что такое хорошо и что такое плохо", ограничен рамками воспитания в пансионе благородных девиц. Далеко не сразу поэтому оценивает она широту и силу души юноши, скрытые под грубыми манерами и замашками. Циничного и жестокого Вожака хулиганской компании убедительно изображает В. Козинец, его развязную подругу, королеву кабака в острой, гротесковой манере подает С. Ведмидь.
Конечно, исполнители главных партий могли бы сделать своих героев более глубокими, раскрыть вторые, а то и третьи планы ролей, тем более; что роли это позволяют. Пока в спектакле раскрывается в основном одна из возможных тем – перерождение натуры Хулигана, в то время как параллельно могло бы состояться и нравственное прозрение героини, нашедшей любимого в стороне от привычных идеалов. Сложнее, страшнее могла бы быть и фигура Вожака. Но эти задачи принадлежат уже последующим этапам работы над спектаклем.
Из остальных художественных компонентов хочется отметить тактичную работу оркестра театра под руководством дирижера А. Лапунова и художника Е. Ждана, создавшего сценографию балета. Мысль о принадлежности темы балета к нашему времени поддерживается художником, который одел танцоров в обобщенно-современные костюмы и лишь отдельными деталями намекнул на принадлежность их к 20-м годам, когда происходит действие. Выразительны костюмы Вожака, в черно-белой, "как у рояля", элегантности которого явно ощущается налет чрезмерности, дурного вкуса, и крикливой, одетой в дешевые боа Дивы. Неуравновешенные силуэты красных кирпичных зданий, черная графика деревьев то создают на сцене тревожную, нервную атмосферу, то придают происходящему своеобразный драматически-романтический оттенок. Несколько менее удалось художнику решение сцены в ресторане, где воспоминание Хулигана о Барышне выглядит излишне материальным и приземленно-прозаичным.
Первый балетный спектакль в театре музыкальной комедии наводит на ряд размышлений. И не только о полезности и нужности подобных постановок в репертуаре балетной труппы, творческий рост которой впрямую зависит от решения сложных художественных задач, но и о возможности использования еще одной хореографической сцены в качестве "малой", экспериментальной. На ней могли бы идти камерные балеты, самые различные хореографические пробы – от работ молодых балетмейстеров до поисков в области современной темы, то есть спектакли, постановка которых по тем или иным причинам не может быть осуществлена на сцене Большого театра.
Без возможностей для поиска, творческого эксперимента не может, как известно, успешно развиваться ни одно искусство.
Ю. ЧУРКО,
доктор искусствоведения.
Советская Белоруссия. – 1982. – 30 сент.
|
