« Назад
АЛЕКСЕЙ ИСАЕВ: "ЭТО ТАК ТРУДНО – ПРЕВРАТИТЬ ЖЕЛАЕМОЕ В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЕ"
Когда заслуженный артист Беларуси Алексей Исаев занял кресло директора Белорусского государственного музыкального театра, многие были удивлены. Это событие вызвало немало толков и кривотолков. Но прошел год. Теперь говорят и спорят уже не о новом директоре, а о премьерах театра, которых до смены руководства не было полтора года. Новые спектакли кому-то нравились, кому-то нет, но аншлаги в зале – факт, с которым не поспоришь.
А что сам Алексей Николаевич думает о прошедшем годе? Что ждало его на новом поприще – радости и открытия или огорчения и разочарования? Об этом наш откровенный разговор.
– Вы можете сегодня подвести какие-то итоги минувшего года?
– Некоторые руководители действуют по принципу: хвали себя сам, а ругать найдется кому. Слушаешь таких начальников и завидуешь: как у них все здорово… А придешь, посмотришь – и поймешь, что завидовать-то нечему. Я тоже мог бы сказать, что у нас все замечательно, но…
– Неужели нечем похвастаться?
– Есть, конечно. Например, тем, что за год выпустили четыре премьеры, а под занавес сезона покажем пятую. По посещаемости мы перегнали многие театры: зал заполняется в среднем на 90 процентов. За первый квартал этого года собственный доход у нас составил 48 процентов – при том, что перед учреждениями культуры стоит задача обеспечивать себя хотя бы на 30 процентов. Цифры, вроде, впечатляющие. И все же хвалить себя сам не хочу. Знаю, сколько еще не сделано, сколько я допустил ошибок – потому что не хватало опыта. Оказывается, это так трудно – превратить желаемое в действительное. Я не ожидал, что испытаю столь глубокое разочарование…
– Из-за того, что сменили амплуа?
– Нет, речь о другом. Я надеялся, что у меня с коллегами будет полное взаимопонимание. Казалось, я хорошо знаю тех, с кем рядом работал не один год. Но некоторые люди открылись с неожиданной – и не лучшей – стороны. Кое-кто вел себя не слишком красиво. И главное – они не сомневались в своей правоте.
– Вы же знали, что театр музкомедии известен скандалами и конфликтами…
– Больше того: в некоторых был сам замешан; как известно, нельзя быть свободным от общества. Но тогда я не задумывался о причинах происходящего. Чтобы узнать, почему барахлит двигатель автомобиля, надо поднять капот. Когда я был артистом, делать это мне не приходилось. А директор обязан заглянуть внутрь механизма. И то, что я обнаружил, очень огорчило. Настолько, что порой хотелось плюнуть на все и уйти. Но я не мог подвести тех, кто меня назначил директором: потом было бы стыдно смотреть им в глаза.
– А перед собой не было бы стыдно?
– Еще как. Я не мог позволить, чтобы на меня показывали пальцем: слабак, испугался трудностей. Пусть лучше меня снимут за плохую работу. Сам я не откажусь от надежд, которые меня вначале так окрыляли. И утешаю себя: птенец, который только вылупился из яйца, не может летать высоко в небе.
– Создается впечатление, что вы намеренно сгущаете мрачные краски…
– Я не собираюсь мазать всех и вся черной краской. Но и лакировать действительность не могу и не хочу. Единственное, в чем я полностью уверен: катиться вниз театр перестал. За полтора года ни одной премьеры – такое даже представить трудно. Поэтому я торопился сам и торопил других. Сдали "Летучую мышь", сразу взялись за "Галактику любви". Не успели завершить обновление "Заколдованного принца", а афиши уже приглашали на "Айболита-2002". Может, эти работы не такие уж яркие – не всегда удается попасть в "десятку". Мы и не ставили перед собой цель потрясти мир. Тем более, что на новые постановки театру не дали в этом году ни копейки. Мы, конечно, находили деньги. И премьеры показывали точно в назначенный срок. А каждая новая работа – это шаг вперед. Пусть маленький, но это лучше, нежели топтание на месте. В начале июля покажем балет "Мефисто" известного белорусского композитора Владимира Кондрусевича. Это современное и абсолютно неожиданное прочтение "Фауста". А в ноябре или декабре состоится премьера спектакля "Юнона" и "Авось". С этой постановкой у меня связаны большие надежды. Новая для нашего театра эстетика привлечет новых зрителей. И, надеюсь, внимание руководства. Раньше в театре нередко можно было встретить не только представителей Министерства культуры (сейчас даже они – не частые гости у нас), но и руководителей крупных предприятий, других высоких чиновников. Сейчас – не в обиду им будь сказано – даже на премьеры удается заманить немногих.
– Это веяние времени?
– Может быть. Но так не должно быть. И нечего ссылаться на трудное время. Очень верно сказал на съезде СТД художник Дмитрий Мохов: "Деду говорили – сейчас трудное время. То же самое слышали мои родители, а теперь и я. А когда время было легким?" Мы живем сегодня и должны делать свое дело, а не сетовать на время. Завтра может быть поздно, придут новые люди, появятся новые идеи и требования. Можно только верить, что завтра мы будем работать лучше, чем сегодня.
– А что может обеспечить успех?
– Талантливые авторы, которые предложат интересные сочинения, известные постановщики. Но знаменитостей не пригласишь, если нет больших денег. Да и труппа наша сегодня не совсем готова работать с мэтрами.
– А знаменитое имя – гарантия успеха?
– В какой-то степени да. Это новые идеи и новые средства их воплощения. Громкое имя привлекает внимание к театру. Но это не значит, что не надо давать возможность работать молодым. Как же они будут набираться мастерства? Потому я и доверил постановку "Айболита" недавним выпускникам Академии искусств. Может, ребята и допустили какие-то ошибки, но они извлекут из них уроки на будущее. К тому же им удалось заразить своим энтузиазмом старшее поколение, разбудить наше "тихое болото". Мы всегда рады видеть в Музыкальном театре талантливых людей с новыми идеями и произведениями. И готовы поддержать любые начинания, если они интересны, потому что в искусстве не должно быть места серости, скуке и застою.
– А ваша известность как артиста помогает театру?
– Когда я соглашался стать директором, очень рассчитывал на то, что мне проще будет обращаться в высокие инстанции. Оказалось, что ошибся. Начальство предпочитает видеть во мне не творческого человека, а чиновника. Так проще: можно не убеждать, а приказывать. И нередко приходится идти на компромисс, промолчать там, где следовало возразить.
– А вы в общении с подчиненными предпочитаете позицию силы или убеждение?
– Не скрою: порой вынужден проявлять жесткость. Но творческая дисциплина в театре заметно повысилась. Может быть, я заставляю людей работать слишком напряженно. Но их успехи стараюсь отметить – премиями, надбавками. Надеюсь убедить руководство города, что деньги, которые мы сами зарабатываем, должны идти прежде всего на поощрение работников. Я возродил добрую традицию: юбиляров поздравляем на сцене, вручаем цветы, адрес, говорим добрые слова. Это происходит на глазах у зрителей. Они чувствуют себя участниками наших праздников. И артистам это приятно.
– Короче, используете кнут и пряник…
– Разве требование выполнять свои обязанности – это кнут, а плата за труд – пряник? Кстати, требователен я не только к другим, но прежде всего к самому себе. И мне кажется, что я изменился за это время: вроде бы стал мудрее, добрее. Однако накопившаяся усталость порой заставляет выплескивать раздражение на других, повышать голос. И мне за это очень стыдно.
– Вам, наверное, не по душе тихая, спокойная жизнь?
– Есть такая шутка: директор, который ничего не делает, работает пять лет, а кто хоть что-то делает – три. Такая позиция не по мне. Не могу соглашаться с теми, кто считает: а зачем что-то менять – и так хорошо. Кстати, все думали, что моим слабым местом будут хозяйственные дела. Говорили: ну не станет же Исаев крышу крыть. И ошиблись. В первые месяцы работы я с энтузиазмом занялся ремонтом. Даже смог "выбить" дополнительные деньги. Начальников просто шокировал мой напор. Зато театр к новому сезону выглядел прилично, хотя за 20 с лишним лет в здании многое развалилось.
– Чего было больше за этот год – радостей или огорчений?
– Не думаю, что это можно измерить. Каждая премьера – радость, целая крыша – тоже. А как не радоваться бенефисам, удачным вводам молодых? Огорчения перечислять не хочется – их хватало. Как бы то ни было, я верю в наш театр, в его людей. И надеюсь, что мои действия принесли ему хоть какую-то пользу. Или еще принесут.
Беседовала
Галина ЦВЕТКОВА.
Вечерний Минск. – 2002. – 24 июня.
|
