« Назад
ЛИДИЯ КУЗЬМИЦКАЯ: "ДУША ПОПЛАЧЕТ… И ОЧИСТИТСЯ"
В зале горело только шесть электрических свечей. На сцене – черный рояль и одетая в пурпурные одежды актриса. Поклонники камерного искусства пришли в этот вечер в костел Святого Роха посмотреть авторский проект лауреата премии Ларисы Александровской, актрисы театра музкомедии Лидии Кузьмицкой и готовы были слушать ее даже стоя, так как в зрительном зале, как говорится, негде было яблоку упасть. Моноспектакль назывался "Голос человеческий". Почему актрису привлекла именно эта пьеса Ф. Пуленка и чем ее проект может быть интересен зрителю, я и попыталась выяснить после премьерного показа.
– Моя жизнь сложилась таким образом, что я занялась камерным творчеством. С концертмейстером Еленой Алексеевой начала готовить камерные программы. Сначала это были романсы Рахманинова, Чайковского, Мусоргского. А потом Елена Борисовна предложила поставить Пуленка. Она видела мою склонность к драматическому творчеству, понимала, что мне недостаточно петь что-то миленькое и лирическое. Она принесла мне клавир и сказала: "Лида, давай попробуем". Первый раз я посмотрела ноты и не увидела даже мелодии. Для меня это была темная лошадка. Потом, когда стала вслушиваться, обнаружила в этом небольшом произведении потрясающую музыку и очень интересную драматургию. И еще – пространство для полета фантазии. Режиссер Наталья Мархель, ставившая спектакль, предложила мне сыграть образ женщины очень красивой, успешной, уверенной в себе, у которой есть все, и мужчины тоже у ее ног. Но случается пресловутое "вдруг" – она встречает человека, который ей очень нужен. И этому мужчине она отдает все свое богатство. За короткое время их романа она отдает потихоньку и всю себя – свои знания, умения и душу. И для того, чтобы жить дальше, ей от него тоже нужно получить хоть что-нибудь. Ведь настоящая любовь – это беспрерывное отдавание друг другу чего-то своего. Иначе быть не может. А тут этого нет. Более того, ему нечего отдавать, потому что он нищий духом. А она вся потратилась. И ей ничего не остается, как распрощаться с жизнью…
– Вам было, видимо, очень интересно работать над этим спектаклем. Востребован ли он зрителем, ведь в нем нет ни эффектного освещения, ни декораций. Есть только музыка и ваш голос…
– Кроме меня и моего голоса есть еще человеческие сердца в зале. Мне кажется, что во всем мире существует дефицит душевности. Не духовности, а именно душевности. Смотрите, сколько церквей у нас открылось – люди идут туда, чтобы как-то реализовать свои духовные потребности. Но душевности – дефицит сумасшедший. Мы поставлены в рамки бесконечного выживания, необходимо постоянно что-то зарабатывать, чтобы жить. И мне кажется, что во многом из-за этого людям некогда беречь друг друга. Некогда пожалеть. Я думаю, что именно такая музыка и такой спектакль позволяют людям вспомнить, что каждый человек внутри теплый и трепетный.
– А лично вам в жизни, в театре хватает душевности?
– Притом, что оперетта – жанр совершенно потрясающий и я в него влюблена с детства, он не дает мне возможности полностью реализовать себя как актрису. Во мне есть очень сильное тяготение к драматическому действу и драматическим ролям.
– Почему на ваш спектакль свободный вход?
– В каком-то отношении это – рекламный показ. А с другой стороны, на подобное зрелище за деньги зритель, возможно, и не пошел бы, потому что он за последние годы приучен только к зрелищу. Вот если бы я в конце спектакля ножом распарывала себе живот, аншлаг был бы полный и за очень высокие цены на билет. Вообще считаю, что святой долг людей искусства – не спускаться до потребностей среднестатистического обывательского вкуса. К тому же и развлекаловка способна набить оскомину. Взять тех же юмористов. Когда-то передачи с их участием мы смотрели и слушали с обожанием, месяцами ждали их появления на телеэкране. А сегодня уже ни смотреть на них, ни слушать просто не хочется. И юмор, и эстрада стали какими-то уж очень потребительскими. В человека почаще нужно вкладывать хорошее и доброе, будить в нем те прекрасные человеческие качества, которые дарованы ему Богом. По моему глубокому убеждению, они есть в каждом из нас. Но для этого недостаточно делать два прихлопа и два притопа. Люди сами все это умеют и прекрасно делают – во время застолья некоторые поют так, что нашим эстрадным звездам и не снилось. А нужно чем-то удивить, порадовать. Я надеюсь, что все же некоторые мои зрители после спектакля не шли домой, а парили, как по воздуху – потому что душа поплакала и очистилась. Во всяком случае, мне этого очень хотелось.
– Как складывается ваша судьба как актрисы? Ведь работа в театре – это и конкуренция, и испытание славой, и многое другое.
– По-разному бывает. Но должна сказать, что за десять лет работы в театре, куда я пришла еще будучи студенткой консерватории, сыграла 10 больших ролей. То есть каждый год – одна большая серьезная работа. Было время, когда мне давали только роли без слов. Как, например, в спектакле "Целуй меня, Кэт". Это был щелчок по носу, но и за эту роль я благодарна и режиссеру, и судьбе, потому что там был потрясающий балетмейстер Гали Абайдулов. И за одно то, что с ним можно было поработать, стоило быть занятой в этом спектакле хоть уборщиком сцены, хоть простым статистом. Абайдулов очень знаменит как хореограф и публике известен по фильмам "Пигмалион" и "Анна на шее". А вообще в этой жизни мне ничего не доставалось просто так и за спасибо. Как подарок судьбы у меня только мама. Для меня она икона, на которую я молюсь. Это человек, который всегда живет для людей. И в меня она вложила то, что может вложить только самый близкий человек. Пожалуй, еще люди, с которыми мне приходится работать. Это и концертмейстер Елена Алексеева, и муж, с которым у меня прекрасные отношения. Всего остального пришлось добиваться самой, через трудности и сложности. Почему? Ну что такое героиня оперетты? Это высокая, тонкая, звонкая женщина. А у меня, когда я пришла в театр, вес был около 80 килограммов. Взяли только из-за голоса. Очень много приходилось (и сейчас приходится) заниматься речью, в балетном классе. Результат появлялся только в том случае, если я много работала. По жизни и в театре я – рабочая лошадка. Светлана Крючкова, известная российская актриса, как-то сказала: "Не нужно быть большим талантом, нужно быть просто профессионалом своего дела". И мне в этом отношении за себя не стыдно.
– Вы говорите, что все в жизни вам достается непросто… И премия Ларисы Александровской тоже?
– Вот премия как раз досталась легко. Я ее получила за роль Розалинды в спектакле "Летучая мышь". А Розалинда – это моя самая любимая героиня. Если в других спектаклях я играла женщину-вамп, то здесь – саму себя. Ведь Розалинда такая же домашняя и влюбленная в своего мужа женщина, как и я. Такая теплая и ласковая. И то, что эту работу отметили, для меня большая радость.
– Легко ли вам перевоплощаться?
– Есть актрисы, которые выходят на сцену и тут же включаются в роль, как электрическая лампочка. Это, наверное, гениальные люди. Я подобной гениальностью не обладаю. К спектаклю готовлюсь заранее и в театр прихожу задолго до его начала. Очень рано накладываю грим, одеваюсь, делаю прическу. Люблю походить по сцене.
– Вы сейчас себя делите между амплуа актрисы оперетты и камерной певицы. А как в дальнейшем планируете строить свою жизнь, карьеру актрисы?
– Намерена так и продолжать, коль судьбой мне дан такой путь. Может быть, жизнь еще какой-нибудь шанс подбросит. Я его с удовольствием приму. Сейчас с Еленой Алексеевой хотим сделать программу "Романсы Вольфа". Это немецкий композитор, и я никогда не пела его романсы. Значит, все начнется с чистого листа. Я обожаю погружаться во что-нибудь новенькое, осваивать материал, над которым работаешь через преодоление чего-то. А Вольф для меня будет именно таким автором. Если еще и в театре появится новая постановка, с удовольствием окунусь и туда. Я постоянно должна заниматься творчеством, иначе начинаю хандрить, толстеть и жаловаться на жизнь…
Галина СКВОРЧЕВСКАЯ.
7 дней. – 2005. – 20 окт.
|
