« Назад
РОССИЙСКИЙ МЮЗИКЛ СТАНОВИТСЯ КЛАССИКОЙ
Белорусский музыкальный театр продолжает свою добрую традицию – начинать и заканчивать сезон новыми постановками. О премьере оперетты И. Кальмана "Баядера", открывавшей сезон и подготовленной с участием российских постановщиков, рассказывалось в октябрьском выпуске "Лада" (ЛГ № 44). А сегодня речь пойдёт о последней премьере театра, состоявшейся 11 июля и ознаменовавшей собой закрытие 36-го сезона, – мюзикле Марка Самойлова "Дон Жуан в Севилье".
Как всё начиналось
Литературной основой этого произведения является пьеса С. Алёшина "Тогда в Севилье". Интересно, что и сама пьеса, а позже и написанный на её основе мюзикл пришли к своему триумфальному успеху не сразу после их создания. Так, драматург в предисловии к одному из своих сборников, вышедшему в 1978 г., пишет: "Странная вещь – судьба пьес. Некоторые лежат годами… Они ходят от режиссёра к режиссёру. И вызывают недоумение: "Кому это надо? Для чего?"… Вот, например, пьеса "Тогда в Севилье". Пятнадцать лет она лишь вызывала пожатие плеч. Я её опубликовал в сборнике. И пьесу сыграли как дипломный спектакль выпускники театрального училища имени Щепкина, причём настолько успешно, что им позволили играть её на сцене филиала Малого театра. Появилась рецензия – добрая. И пьеса зашагала сначала робко, а затем всё смелее и шире по стране. Перешагнула рубеж. Её поставили десятки театров у нас и за границей. Потом к ней написали музыку, и она стала идти в музыкальных театрах и театрах оперетты как мюзикл".
Автором этого мюзикла и был ленинградский композитор Марк Самойлов, ныне – народный артист России. Но четыре года это сценическое произведение находилось под спудом запрета. На сей раз, как это ни странно, самого драматурга.
"Вначале я написал музыку к драматическому спектаклю по пьесе С. Алёшина, который был поставлен в 1970 г. в Театре имени В.Ф. Комиссаржевской, – рассказывает Марк Самойлов. – Спектакль шёл с большим успехом, и, кстати, роль одного из юных донов играл в нём молодой артист Илья Резник. Музыкальные номера этого спектакля были довольно развёрнутыми, и у меня возникла идея на их основе создать полноценное музыкальное произведение. Но автор пьесы был категорически против. Он и в мыслях не мог допустить, что в каком-нибудь театре музкомедии будет идти спектакль, созданный по его произведению. Ведь Алёшин тогда наряду с Розовым и Арбузовым считался одним из видных серьёзных драматургов.
Но всё же, в конце концов, он пошёл на компромисс: разрешил в порядке исключения ставить созданную мною музыкальную комедию в Ивановском театре, оговорив это в специально составленной бумаге. Так в 1971 г. знаменитым режиссёром Борисом Бруштейном была осуществлена эта постановка. А через пару месяцев после премьеры в Иваново приехала комиссия из Москвы, в составе которой были знаменитые театральные деятели и критики. И вот тогда в моей жизни произошло настоящее чудо! О спектакле писали не только такие специализированные издания, как "Театр" и "Музыкальная жизнь", но практически вся центральная пресса. Восторженные отклики доходили до того, что меня сравнивали с Оффенбахом!..
Многие музыкальные театры хотели поставить этот спектакль, но произведение по-прежнему находилось под алёшинским запретом. Правда, в 1973 и 1974 годах два российских театра всё же умудрились нелегально достать этот музыкальный материал и сделать свои постановки. А в 1975 г. Ивановский театр был на гастролях в Москве, и снова – небывалый успех и восторженные отклики в самых авторитетных изданиях. В последний день гастролей на спектакль пришёл Алёшин, а после его окончания он на сцене обнял меня, сказал "прости" и таким образом снял свой запрет с произведения, дав ему широкую дорогу на подмостки других театров".
В течение последующих трёх-четырёх лет 30 музыкальных театров страны поставили этот спектакль, в том числе такие знаменитые, как Ленинградский, Одесский, Новосибирский. Вот только в Минске он почему-то поставлен не был. Более того, когда примерно 20 лет назад М. Самойлов, будучи в белорусской столице, сам предложил это произведение к постановке, главный дирижёр театра практически отказал ему. Композитор и сейчас с некоторой долей горечи вспоминает об этом. Ведь Минск для него – не только столица братской республики. В этом городе родились и жили его отец, дед и прадед, и он не предполагал, что на родине предков его, к тому времени уже знаменитое, произведение как бы проигнорируют.
Вторая волна популярности
И вот, спустя 35 лет после создания, мюзикл "Дон Жуан в Севилье" наконец появился и на минской сцене. Нужно отметить, что, после своего триумфального шествия по театрам страны в 70-е годы, в последующие десятилетия это произведение ставилось не столь часто, но, как отмечает автор, со сцены оно не сходило ни когда, и некоторые театры обращались к нему по два-три раза. А сегодня явственно наблюдается новый всплеск интереса к этому мюзиклу. Как говорится – пошла вторая волна его популярности: месяц назад состоялась очередная премьера в Новосибирске, идут репетиции в Екатеринбурге и Оренбурге, скоро приступят к постановке в Нижнем Новгороде и Одессе.
Тем не менее, среди определённой категории театральных деятелей и околотеатральной публики существует мнение, что нет смысла возвращаться к подобным, пусть и нашумевшим в своё время, произведениям, так как их стилистика безнадёжно устарела. Такие голоса раздавались и тогда, когда Белорусский музыкальный театр обращался к постановке "Юноны и Авось" Рыбникова, а чуть позже – "Орфея и Эвридики" Журбина. Но при этом мало кто задумывался, почему, например, оперетту "Вольный ветер" Дунаевского или музыкальную комедию "Севастопольский вальс" Листова никто не называет старыми, хотя созданы они были намного раньше. А всё дело в том, что эти произведения уже стали классикой советской оперетты. Что-то подобное сейчас происходит и с произведениями Рыбникова, Журбина и Самойлова – они становятся классикой российского мюзикла.
Минская постановка
Режиссёр музыкального театра – профессия штучная, их нехватка ощущается всегда, и не только в Беларуси. Поначалу предполагалось, что минскую постановку будет осуществлять один из российских режиссёров, уже давно работающих с произведениями М. Самойлова. Но ряд объективных и субъективных причин помешал этому, и за постановку взялся директор и художественный руководитель Белорусского музыкального театра Алексей Исаев (ранее ему уже доводилось быть художественным руководителем ряда постановок).
Приступая к работе над спектаклем, А. Исаев осуществил литературно-сценическую редакцию этого произведения, и, по словам М. Самойлова, в результате всё получилось практически так, как он себе это представлял. Есть незначительные купюры и в литературном, и в музыкальном материале, но суть произведения, его эстетическая направленность и смысловые акценты не изменились.
"Даже удивительно, что при такой интерпретации пьеса почти не претерпела изменений, – говорит М. Самойлов. – Не поменяв в литературной основе практически ничего, средствами музыки удалось её чисто комедийную линию направить в лирико-комедийное русло. Эта пьеса была написана Алёшиным как чистая шутка почти капустнического плана, но когда лирическая музыка стала проникать в её сплошь ироническую основу, то произведение приобрело новые качественные характеристики. И я хочу отметить, что сегодня оно больше выигрывает за счёт лирической линии, причём я не ставлю это именно себе в заслугу – это произошло благодаря закону жанра, посредством музыкальной драматургии".
Сюжетная линия пьесы основана на реминисценции широко известного литературного произведения и использовании громкого имени его главного персонажа, несущего в себе определённые характеристики. Но Алёшин сопоставление делал не по принципу сходства, а по принципу контраста. Его Дон Жуан – вовсе не коварный обольститель и даже… вовсе не мужчина. Под этим именем скрывается трепетная юная девушка – дочь одного из представителей знатного рода, который вынужден был от самого рождения скрывать её пол, иначе, по законам средневековой Испании, за неимением сына-наследника всё его имущество должно было отойти государству. Взаимоотношения этого юного "дона" и благородного Командора, которому сердце подсказало, кто скрывается под именем того самого Дон Жуана, и составляют основу сюжета произведения.
В спектакле линия Дон Жуан – Командор практически лишена комедийности, она насквозь пронизана лирикой с некоторой долей романтизма. И эти характеристики создаются в основном за счёт музыкальной драматургии спектакля.
И здесь огромный пласт работы выпал на долю музыкального руководителя и дирижёра-постановщика Льва Карпенко, который сделал аранжировку всего музыкального материала. Ведь произведение, написанное десятки лет назад, сегодня требует уже иного звучания, учитывая современные тенденции и возможности новых выразительных средств. И при этом самое важное, чтобы аранжировка устроила автора музыки, чего добиться не так просто. "Лев Карпенко сделал всё корректно и тактично, не изменив сути моей музыки, ничто в его аранжировке не вызывает раздражения или неприятия, – говорит композитор. – Он привнёс некоторые элементы джаза, некоторые элементы сегодняшнего дня, но мои гармонии и мелодии остались. Кое-где есть небольшие вкрапления сиюминутных вещей, но это закон жанра, весь Оффенбах стоит на этом. Если бы мне пришлось самому сегодня работать над аранжировкой, то, в принципе, я бы сделал почти то же самое. Кстати, отмечу, что в постановке Новосибирского театра аранжировка гораздо жёстче, там временами я просто не узнаю собственную музыку, хотя обрабатывал её мой ученик. Если смотреть с позиций сегодняшнего дня, то можно и Кальмана аранжировать, но делать это надо умеючи". И тут нельзя не отметить, что М. Самойлов, как никто другой, знает в этом толк, ведь он в своё время был одним из лучших в Союзе аранжировщиков. (Начиная с 1957 г., на протяжении 22 лет он делал аранжировки всех произведений В.П. Соловьёва-Седого. И свою первую премию получил за аранжировку песни "Я шагаю по Москве", которую Эдуард Хиль исполнял на международном конкурсе в Сопоте.)
Таким образом, минский зритель тонко почувствовал и оценил весь масштаб проделанной аранжировщиком работы. Не столь часто дирижёры получают такое явственное одобрение публики, которое выпало на долю Л. Карпенко. В то же время постановщик удачно выстроил музыкальную и драматическую линии спектакля, где получились оправданными каждая мизансцена и чётко выдержан темпоритм.
Оригинально и эффектно выглядит начало спектакля, где своеобразным музыкальным прологом стал дуэт Дон Жуана и Командора, "выхваченный" волей постановщика из партитуры. Но здесь явственно просвечивается режиссёрский ход: этот дуэт, являясь главной, доминирующей темой произведения, даёт динамический толчок всему сценическому действию. Как уже отмечалось, линия Дон Жуан – Командор лишена комедийности и вся проникнута лиризмом. Музыкальный язык этих персонажей наиболее яркий и насыщенный, имеет богатую эмоциональную окраску. Именно благодаря музыкальной драматургии эти образы приобретают в спектакле черты законченных характеров.
Непростую роль Дон Жуана поочерёдно исполняют три совсем ещё молодые солистки. В премьерном спектакле на сцену выходила Маргарита Александрович, которая весьма легко и достойно справилась с музыкальной, наиболее сложной частью роли. Образ Командора воплощают тоже трое исполнителей из числа ведущих солистов театра, среди которых и Алексей Исаев, игравший в премьерном спектакле. Остальные персонажи – практически все ярко характерные и комедийные образы. В первую очередь это Флорестино (слуга Дон Жуана) в исполнении Александра Осипца, который, в отличие от других исполнителей, вытянул свою гротескную роль, опираясь только на текст либретто. Насквозь комедийна и гротескна шестёрка юных донов – воздыхателей и почитателей таких же юных представительниц местной знати. Полный непосредственного задора ансамбль этих красавцев – одна из удачных и легко запоминающихся тем произведения. В спектакле есть также почтенные доны и доньи в исполнении признанных мастеров сцены, музыкальные характеристики которых обобщены.
Значительное место в этой постановке отводится балету. Балетмейстер-постановщик Николай Реутов, приехавший из Петербурга, известен как мастер мюзик-холла, и в минскую постановку он привнёс некоторые элементы шоу. Его несложные хореографические композиции выглядят слаженно и стильно, но порой всё же напоминают эстрадную подтанцовку. Ведь в этом театре очень сильная балетная труппа, а потому логично было ожидать от балетмейстера более сложных композиций или хорошего вставного номера.
Но многообразие художественных средств спектакля создаёт такой удачный синтез, что в целом он выглядит органичным и стилистически законченным. И немаловажную роль в этом сыграла сценография молодого художника Андрея Меренкова. Особенно – созданный им суперзанавес с изображением фигур Дон Жуана и Командора в полный рост на фоне средневековой Севильи. Кроме чисто эстетического воздействия он несёт как бы и функциональную нагрузку в синтезе сценических искусств: вокальный и хореографические дуэты главных героев, исполняемые на авансцене, оказываются как бы сошедшими с полотна их двойниками.
И в итоге так называемый старый мюзикл выглядит свежо, современно и стильно, и молодёжь, родившаяся после его создания, занимает большую часть зрительного зала. Сегодня в репертуаре Белорусского музыкального театра есть три российских мюзикла, ставшие уже классикой жанра. И сотрудничество с этими и другими маститыми авторами будет продолжаться.
Зоя ЛЫСЕНКО.
Литературная газета (Москва). – 2006. – 9 авг.
|
