« Назад
ДИРЕКТОР И ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ МУЗЫКАЛЬНОГО ТЕАТРА АЛЕКСЕЙ ИСАЕВ: "МНЕ НЕ СТЫДНО ЗА СПЕКТАКЛИ, КОТОРЫЕ ИДУТ В НАШЕМ ТЕАТРЕ"
25 октября в "Комсомолке" бывшие солисты Музыкального театра рассказали, что их заставило написать открытое письмо президенту о состоянии дел в театре. Среди подписавших послание – звезды театра, на которых долгие годы ходили зрители, – Арнольд Ранцанц, Петр Ридигер, Герман Козлов, Зинаида Вержбицкая… Главные упреки они адресовали нынешнему художественному руководителю и директору театра Алексею Исаеву.
Сегодня свой взгляд на ситуацию в театре дает сам Алексей Исаев. Кстати, наша публикация стала поводом для расширенного заседания худсовета театра, на котором было высказано "негативное отношение к материалу о театре". А беседа с Алексеем Николаевичем у нас состоялась после последнего премьерного спектакля "Русский фантом", в котором Исаев не только поет главную партию, но выступил в роли режиссера-постановщика и сценографа.
– Алексей Николаевич, вас упрекают в том, что во всех новых спектаклях только вы поете главные партии…
– Мое амплуа – только главные партии. Но сейчас главные партии пою только в "Юноне и Авось" и "Русском фантоме". Я уже достаточно попел, голос лучше уже не сделаю, потому и рисковать не боюсь… А дать тому же Антону Заянчковскому спеть Резанова в "Юноне" и "Авось" не могу. Не буду его обижать, но через несколько спектаклей "Юноны" он перестанет петь классику, а еще через несколько вообще потеряет голос. Когда-то старинные итальянские педагоги сказали: однажды ушедшая из голоса нежность не возвращается.
– Выходит, вы бережете молодежь?
– Если бы у нас в труппе было хотя бы два таких баритона, как Заянчковский, я бы вел себя по-другому. А так я вынужден его беречь.
– Но это в вашей воле пригласить еще одного баритона.
– К сожалению, таких баритонов нет. Певцов уровня Володи Петрова, Петра Ридигера, того же Исаева не так много в СНГ. Иначе за мной после окончания консерватории (а я учился на курс старше Димки Хворостовского) не охотились бы театры. Я приглашал Владимира Громова, но он отдал предпочтение опере.
– А почему в программке к "Русскому фантому" вы значитесь и как режиссер-постановщик, и как сценограф? Никому не доверяете?
– Объясню. Когда я решил, что "Фантом" мы берем, сразу стал думать, кто это может поставить. И параллельно с композитором Игорем Левиным переписывал музыку, она звучала у меня днем и ночью. Но приглашенный режиссер приехал, поставил и уехал. А я уже до такой степени влез в эту музыку, что материал стал родным. Мне стало жалко своих идей. Тот же "Дон Жуан" (первая режиссерская работа Алексея Исаева. – Ред.) спектакль, наверное, не гениальный, но он и не провальный, пользуется успехом у публики. Кстати, и композитор, и автор либретто к "Фантому" были в восторге от нашей постановки. А со сценографией получилось так: художник, который оформил мне не один спектакль, в этот раз не смог ничего предложить. А времени все меньше и меньше. Начал сам что-то прикидывать. И в один из моментов у меня родилось решение с земным шаром и проекторами. И это не самая худшая сценография в Беларуси.
ХОЗЯИН В ТЕАТРЕ ДОЛЖЕН БЫТЬ ОДИН
– Согласен, режиссер должен быть с образованием, но сколько у нас режиссеров, которые имеют бумажку режиссера, и при этом никакие? Я взял на себя смелость попробовать сделать то, что уже было в моей душе. Хорош или плох этот спектакль, я не знаю. Ребята работают с удовольствием.
Наверное, я своего Гарина еще не сделал так, как мне хотелось бы. Основная тема спектакля – как властитель приходит к осознанию своего краха.
– А в театре вы чувствуете себя властителем, ведь у вас абсолютная власть?
– Что такое властитель? За все, что ни делается в этом театре, за репертуар, за отношение к зрителю, авторам, артистам – за все отвечает директор. Было бы неправильным, если у тебя столько ответственности, и нет власти. Хозяин в театре должен быть один. Первое время у меня тряслись руки два раза в месяц – когда я подписывал ведомости на зарплаты и видел, насколько они мизерны. Сегодня наши артисты и другие работники театра не могут жаловаться на зарплаты.
– Ну и сколько зарабатывают артисты в музыкальном театре?
– Есть артисты, которые получают 900 – 950 долларов. Но есть и те, кто получает, к сожалению, около 300 долларов. Но это не моя вина.
Я когда пришел, начал с благоустройства, чтобы артистам было хорошо. И начал с туалетов. Я, творческий человек, начал делать ремонт. До моего прихода крышу ремонтировали каждый год, сейчас крыша не течет уже восьмой год. Завершен и капитальный, и текущий ремонт. Если я, не владея строительной профессией, все это сделал хорошо, то чего же меня лишать моего хлеба, которому я учился – искусству.
– Но вас боятся в театре?
– Чего меня боятся? Многие артисты работают со мной с 91 года. Я никогда не обладал чувством мстительности. Да, я эмоциональный человек. Но я артист, а не чиновник.
– Почему же против вас столько написано писем?
– На мой взгляд, это личная месть. Я не дал этим людям хозяйничать в театре. Знаете, сколько проверок после них я пережил! Госконтроль никогда не проверял ни один театр. Нас проверили. Потом налоговая. Затем комиссии по трудовым спорам, МЧС… Ничего не нашли.
– Может быть, вам нужно было повести себя гибче с теми артистами, которые были вынуждены уйти из театра?
– Я пытался… Просто всех пенсионеров перевел на другую форму оплаты – на разовые. На сегодняшний день из пенсионеров в театре продолжают работать только три заслуженных артиста – Василий Сердюков, Виктор Баженов и Алексей Кузьмин.
– Но публика ходила на Ридигера, Ранцанца, Козлова, Вержбицкую… Они принесли славу театру.
– Эту славу продолжает и Исаев, и Гайда, и все артисты, работающие сегодня. Публика ходила и будет ходить в первую очередь на оперетту.
– Но для театра, для молодежи важно, чтобы в театре было старшее поколение?
– К сожалению, в нашем театре не было никакой преемственности. Преемственность – это когда признанный актер передает свое мастерство молодому и вводит его на свою роль. И учит его творчеству. А когда артисты вместо творчества начинают устраивать дрязги – это другая история.
Мы только приступили к постановке "Юноны", как Ранцанц мне тут же написал заявление: прошу в этой постановке не занимать, потому она заведомо провальная. Я пошел навстречу. "Юнона" потому и идет четыре раза в месяц, что собирает полные аншлаги. А в декабре этому спектаклю будет шесть лет.
БАЛЕТ ПУТАЛ НОГИ
– Нина Николаевна Дьяченко говорит о том, что со мной работать трудно. Когда я пришел, из 40 единиц балета было только 23 артиста. Я сказал: набирайте труппу. Спустя пару лет я пробил еще 10 балетных ставок. А сколько упреков я слышал в министерстве культуры? Почему мы дублируем репертуар Большого театра балета: "Жизель", "Дон Кихот", "Спящая красавица"? Претензии логичные. Основной жанр театра – оперетта, и балет создан в этом театре в первую очередь для музкомедии. А отношение у балетной труппы к этим постановкам было не лучшим. Балет они работали великолепно, а в оперетте путали ноги. Я обязан был это изменить.
А когда Нина Николаевна ушла, она свой коллектив фактически бросила. Ведь балетмейстеров в стране действительно нет. Кстати, артисты балета уходили из театра и при ней – границы открыты, для них работы много, а мы не могли дать тех денег, которые им обещали там.
– А вы действительно не хотите брать выпускников академии искусств, которых набирали специально для музыкального театра?
– Уже после выпуска первого такого курса несколько лет назад, были понятны плюсы и минуты такой учебы. Главный минус – ребят учили как артистов драматического театра. Они понятия не имели, как работать с дирижером, никто не учитывал певческую специфику. И этого никто не исправил. Зато четыре года назад набрали новый курс. Я пришел на экзамены только на третий тур, когда все были набраны. Мне сразу было понятно, что в нашем театре они не смогут работать. Деньги государственные выброшены на ветер. Кстати, преподает там Зинаида Вержбицкая, которая по образованию артистка ансамбля и хора, учитель пения в общеобразовательной школе. Как учитель пения может преподавать в Академии искусств?
"АННА КАРЕНИНА" ЗАПОЕТ
– Судя по реакции в театре на нашу публикацию, всех обидело утверждение, что в театре сейчас нет голосов.
– Голосов нет?! Что, Кузьмицкая петь не умеет, что Олеха не слышно? Исаева нет? А Шитикова? А Циркунович? Великолепно поют Заянчковский, Ермаков, Сутько, Александрович. Люда Станевич и Ира Заянчковская – великолепные героини. В прошлом году у нас три лауреата международных вокальных конкурса, в этом году – два лауреата.
А микрофоны используются и нашим, и другими музыкальными театрами для того, чтобы зритель все слышал даже в последних рядах. В нашем театре действительно очень плохая акустика. Лет двадцать назад здесь хотели выступать некоторые артисты нашей оперы и попросили выходные понедельники. Спустя две недели они отказались, потому что в этом зале надо "базлать", есть такое выражение – выплевывать на зрителя свои связки.
Говорят, Музыкальный театр плох. Но покажите мне хоть один театр в Беларуси, который потряс в последнее время, на какую постановку зрители стоят в очереди?
– Что ждать зрителю в этом сезоне?
– В ноябре к нам приезжает композитор Марк Самойлов, который написал мюзикл по "Анне Карениной". Наша режиссер Настя Гриненко после Нового года будет ставить для детей "Красную Шапочку". Театр в поиске режиссера для постановки "Трех мушкетеров".
– Но "Бабий бунт" вы снова ставите сами?
– Сначала я предложил постановку Юрию Дражнюку (в его постановке идет "Баядера". – Ред.). Но его вариант мне не совсем понравился, он был с батлеечным оттенком. А переделывать он ничего не захотел. Но спектаклем нужно болеть, им нужно жить. Поэтому ставит "Бунт" Настя Гриненко, а я являюсь вторым режиссером. Я ведь в нем шесть лет пел в ростовском театре Николку.
– А что сейчас будете петь? Не Николку же?
– Нет, Николку будут работать Заянчковский, Олех. А я буду Стешкой, председателем колхоза.
– И опять один на роли?
– Нет, на эти роли уже назначены и Заянчковский, и Олех.
Нам нужно спокойствие души и творческая атмосфера в театре. Сегодня театру по силам решить самые сложные творческие задачи. У нас достойный балет, профессиональный оркестр, яркие солисты. И недостатки свои мы знаем. Но наша молодежь это не будущее, это уже настоящее театра. И зритель платит ей той же любовью, как и платил любовью Козлову, Ранцанцу, Вержбицкой…
Надежда БЕЛОХВОСТИК.
"Комсомольская правда" в Беларуси. – 2008. – 11 нояб. – С. 8.
|
