« Назад
Театр - это навсегда
 О духовности и денежной среде
— Самое трудное и самое легкое в жизни директора Музыкального театра? Меняется ли это "легкое и трудное" местами с течением времени?
— Никогда не задумывался об этом. Но, наверное, самое легкое — это испытывать радость за спектакль, который получился, и пустить слезу от успеха нашего коллектива. А она меня прошибает всегда, когда спектакль проходит на высоком творческом подъеме. Потому что я знаю, что к нам придет зритель, а у нас сделана хорошая работа, которой можно гордиться.
— А когда в последний раз "прошибало"?
— Когда была премьера "Бала в „Савойе“. Этот спектакль идет во многих музыкальных театрах, материал довольно известный и непростой для воплощения на сцене. Было волнительно, по правде говоря, находился даже в некотором напряженном состоянии. Не в плане организационной подготовки — в этом у нас нет проблем, так как в театре работает высокопрофессиональная команда. Очень хотелось, чтобы спектакль родился необычным и ярким. А когда получилось то, чего мы хотели и что планировали, так и всплакнуть от счастья не грех. Это, наверное, самое легкое в жизни директора, если отвечать на ваш предыдущий вопрос.
Да, еще одно „легкое“ у меня, как директора, — это коллектив. В театре работают действительно потрясающие во всех отношениях люди. С ними очень легко. Это касается и специалистов, и актеров, и музыкантов — все они большие профессионалы, понимают, что и как нужно делать, и делают это добросовестно. Как руководителю театра, мне приходится заботиться и о финансовой стороне дела, и о той творческой позиции, которую наш коллектив занимает не только среди музыкальных театров ближнего и дальнего зарубежья, но и вообще в театральном мире. О нас знают далеко за пределами страны и ценят как за творчество, так и за высокую организацию. Когда к нам обращаются дипломатические миссии или учреждения за помощью в создании и проведении эксклюзивной программы, они уверены, что это будет здорово и интересно. Кроме того, могу с гордостью отметить: коллектив театра ежегодно успешно покоряет всё новые города. И где бы ни звучало творчество наших исполнителей, а сегодня это почти сотня городов мира, публика всегда неистово рукоплещет ребятам, которые на сцене и за сценой несут высокое звание — служитель искусства.
А что трудно… Наверное, для меня, посвятившего культпросветработе большую часть своей жизни, трудно осознавать то, что профессия „работник культуры“ сегодня потеряла свою престижность и значительность, подчеркну — именно значительность. Тридцать лет назад, когда была объявлена перестройка, к сожалению, крах потерпела в первую очередь культура. Ее дружно стали превращать в сферу бизнеса, в сферу платных услуг. Это категорически неправильно. Культура — это духовность, а не денежная среда. И понятие „культура“, согласитесь, охватывает все вокруг. Культуру строительства, культуру взаимоотношений, культуру управления… Результат — засилье массовой развлекаловки, что, естественно, отражается на общем образовательном и культурном уровне населения.
Меня, конечно, огорчает и то, что мы сегодня теряем зрителя. Ведь театр — это искусство, которое дает человеку возможность не просто развлечься, но и задуматься. Задуматься о том, что происходит, посмотреть на жизнь другими глазами. Одна из важных функций театра — эстетическое и нравственное воспитание. Надо ли это современному обществу? У многих людей исчезает потребность прикоснуться к прекрасному… Деньги и материальные блага любыми путями — вот принцип жизни человека сегодня. В советское время, уж позвольте так сказать, происходило насаждение культуры. Сейчас, если мы хотим двигаться вперед, культуру тоже нужно насаждать. Радует, что в школы вернули предмет „Мировая художественная культура“. Но не забыли ли за это время, как и кто должен преподавать ее детям? Если раньше школы, профкомы крупных предприятий, скажем так, обязывали посещать театрально-зрелищные учреждения, сегодня этого нет. Хорошему вкусу надо учить, а учение — это не только пряник. Музыкальный дружит с театрами других стран и регионов, приглашает их на нашу площадку. И вот тут самое болезненное: наш зритель просто не хочет идти смотреть на других. Обидно, когда к нам приезжает вильнюсский театр, нестандартный, интересный в своих постановках, в своих решениях, а публика… покидает зал. Потому что она не готова воспринимать то, что дает театр. Не готова задуматься над тем, что он предлагает…
Культурки маловато…
— Мы подошли к еще одной трудности, про которую сегодня нельзя не говорить. Хороший коллектив, достойную труппу надо держать и хорошими зарплатами. Что тут?
— Средняя заработная плата в коллективе на сегодняшний день — четыре миллиона с небольшим. Бюджет города выделяет нам половину, вторая часть заработной платы — это то, что получает театр, продавая свои услуги. Пусть это грубо звучит, но театр действительно продает свое искусство и этим зарабатывает деньги. Получается, что наша заработная плата не совсем зависит от нашей работы. И снова возвращаюсь к потребности людей ходить в театр. Если человек хочет ходить в театр, значит, он будет покупать билет, и у нас, соответственно, будут деньги на содержание театра и поощрение коллектива. Если же он не будет ходить, то у нас, конечно, и денег не будет.
При этом хочу заметить: для творческого работника заработная плата — это средства к существованию, но не к наживе. Человек творческий трудится 24 часа в сутки. Ему нужно прокормить себя и свою семью. Если его зарплата составляет два миллиона с небольшим, три или даже четыре миллиона рублей, что он будет делать? Он будет искать, как заработать деньги. Поэтому сегодня артисты многих театров ищут вторую работу, подработку. Кто-то трудится педагогом в учебных заведениях культуры и искусства, кто-то ведет частные уроки, кто-то поет в церковном хоре. А кто-то раскладывает товары по полочкам в магазине, кладет плитку, выполняет ремонтные работы… Получается печальное: не профессия кормит сегодня профессионалов в культуре и искусстве. Не утверждаю, что это происходит повсеместно, но это действительно так.
Сейчас скажу о том, о чем, в общем-то, не принято говорить. Можете вычеркнуть… Раньше мир знал имена наших артистов. Сегодня их практически никто не знает. Это не оттого, что актеры театров стали менее популярными, а, может быть, оттого, что нет достаточного внимания со стороны тех органов власти, которые должны были бы этим заниматься. Один финансист, когда я стал рассказывать ему о театре, наших нуждах, задал мне вопрос: „А зачем театру деньги, если я туда не хожу?“ Человек, который не ходит в театр, никогда не поймет, зачем нужно выделять искусству деньги, зачем содержать культуру, если „меня это не интересует“…
— И все-таки… Без чувства оптимизма руководителю, наверное, никак. Согласны, Александр Евгеньевич?
— Я и живу только за счет оптимизма. Пессимист — это человек, который не знает, что будет плохо. И когда приходит „плохо“, он опускает руки. А оптимист знает, что будет плохо, и готовится к этому. Именно с этой точки зрения я оптимист. Много лет работаю в культуре. Прошел разные этапы — подъемы, взлеты, падения. Не питаю иллюзий по поводу того, что завтра как по мановению волшебной палочки что-то изменится. Как для всего хорошего, так и для плохого есть причины и определенный срок. Хотим мы или не хотим, но вся наша жизнь, работа, государство всегда проходят четыре фазы: становление, развитие, высшую точку и падение. Поэтому, зная, что рано или поздно все равно придем к одной из этих фаз, нужно готовиться. Да, наступил такой период, когда не совсем уютно стало в каких-то ситуациях. Да, наступило то время, когда мы зарабатываем больше за пределами нашей страны, чем на ее территории. Такова жизнь, никуда не денешься. Хотя, по идее, должно быть наоборот. Несколько лет назад к нам приезжали посмотреть спектакли из Москвы, Польши, Литвы. Это было очень интересно. Тогда на такое привлечение зрителя работали туристические агентства. Сейчас, увы… Востребованы казино, рестораны и другие услуги.
— Не хватает специалистов, которые понимали бы ценность нашего культурного пространства?
— Мне очень нравилось выражение ныне покойного министра культуры Юрия Михайловича Михневича, под началом которого я проработал в Министерстве культуры шесть лет. Когда какой-то процесс происходил не так, как хотелось бы, он всегда говорил: „Культурки маловато“. Думаю, на сегодняшний день у многих из нас именно „культурки“ как раз и маловато.
Но… Приведу только один пример. Маленький городок в Словакии много лет проводит международный конкурс вокалистов. И на протяжении ряда лет артисты из Республики Беларусь получают Гран-при. Руководитель этого города заинтересовался: кто же их готовит? Ему сообщили, что это художественный руководитель нашего театра Адам Мурзич. И в этом году по личному приглашению мэра города Адам Османович возглавил международное жюри! Учитывая мастерство наших специалистов, могу сказать одно: у нас очень сильная школа балета, музыкантов, вокалистов. Она держится именно на тех людях, которые полностью посвящают себя этой сфере деятельности. И это достижение. Достижение нашей страны, нашего общества. Почему об этом не говорить? Уверен: об этом надо кричать! Причем на каждом углу!
Мечта директора
— На работу как на праздник — это про вас?
— Нет. На работу как на работу.
— На спектакли каких других театров сами ходите?
— Люблю бывать в театре имени Максима Горького и Большом. Но это удается от случая к случаю.
— Александр Евгеньевич, вся ваша жизнь — театр или в ней есть еще что-то ?
— Люблю путешествовать. И, как правило, в субботу-воскресенье, если у меня такая возможность выпадает, сажусь в машину вместе с семьей, и мы едем по Беларуси. Я не только смотрю красоты нашей страны, но и присматриваюсь к площадкам, на которых, возможно, в будущем могли бы выступить артисты театра. В частности, такие проекты мы проводили в Полоцке у стен Софийского собора и на центральной площади, в Мирском замке, музее народной архитектуры и быта в Озерце, Лидском замке, Гольшанах. И в дальнейшем концерты и спектакли под открытым небом будут расширять свою географию.
— Музыкальный ждет масштабная реконструкция. Правда ли?
— У нашего театра своеобразная судьба. Когда его создали, он 10 лет обходился без своей площадки, спектакли шли во Дворце железнодорожников, в Доме офицеров, Клубе имени Дзержинского. Потом из здания Дворца культуры камвольного комбината сделали театр. Нынешнее здание Музыкального состоит из трех частей. В 1929 году на этом месте построили общежитие. Затем на старом фундаменте возвели Дворец культуры, а чуть более 30 лет назад к зданию дворца пристроили театральную часть. Естественно, за прошедшие годы появились проблемы и с фундаментом, и со стенами. Устарело оборудование, нет складских и производственных помещений. Кстати, Дворец культуры в моей судьбе сыграл определенную роль — мое первое знакомство с искусством состоялось именно здесь. Я тут учился в студии баяна и играл в оркестре народных инструментов… Сегодня выделена первая часть средств на начало проектирования. В этом году должны провести обследование здания и начать проектные работы. Надеюсь, на следующие два года у нас будет достаточный объем финансирования. По большому счету, нам нужно практически новое здание с соответствующей пристройкой. Потому что театр — это, по сути, завод, в полном смысле. Здесь есть цехи, есть службы, которые всё производят, должны быть репетиционные, складские помещения. Думаю, за 2-3 года проект будет сделан, а потом начнется реконструкция. Если все пойдет гладко и хорошо, то, думаю, театр свой 55-летний юбилей сможет встретить уже в новом здании. Буду я работать в это время или нет — не знаю, но моя мечта — начать и сделать проект будущего театра.
Театр — это жизнь. Кто однажды пришел в театр и к нему расположен, тот остается в нем навсегда.
Екатерина ДУБИНСКАЯ
Вечерний Минск. - 2016. - 26 мая
|
