"Баба на дирижерском никому не нужна". Как дирижер ломала стереотипы, чтобы заниматься любимой профессией (Алеся Песенко, LADY.TUT.BY, 27.02.2019)

"Баба на дирижерском никому не нужна". Как дирижер ломала стереотипы, чтобы заниматься любимой профессией

В театральном зале темно, свет есть только в оркестровой яме. Горят маленькие лампы над пюпитрами, на которых уже разложены папочки с надписью "Дело": в них партитуры, которые вот-вот перестанут быть значками на разлинованной бумаге, а станут музыкой. Марина Николаевна Третьякова, единственная в нашей стране женщина-дирижер симфонического оркестра, занимает свое место за пультом. Репетиция скоро начнется.

Чтобы оказаться здесь, Марина Третьякова прошла долгий и непростой путь, но она не считает его каким-то особенным — это просто цепь совпадений, закончившаяся счастливо для нее. Она училась на хормейстера — это более распространенное для женщины занятие в музыкальной среде. Никогда не рвалась в симфоническое дирижирование, которое, как она считала, было делом мужчин. И если бы не случайное знакомство в поезде Каунас — Львов, то, скорее всего, никогда бы не поменяла свое мнение.

— Познакомилась с моряком, который ехал на Камчатку, чтобы уйти в плавание. Завязалась переписка. После его возвращения из рейса мы поженились, стали искать порт поближе, чем в Камчатке, где он мог бы работать по специальности. Про себя я тогда не думала: время было не такое, как сейчас. "Вот у мужа — карьера, а жена должна ему помогать" — так тогда было принято думать, — рассказывает героиня.

Марина оставила родителей в Беларуси и поехала в Херсон, город на юге Украины в 60 километрах от Черного моря. Там первый муж нашел место на судне.

— В Херсоне было мало работы, особенно для музыкантов. К тому же недалеко Одесская консерватория, она выпускает отличных специалистов, и конкурировать со "своими" девушке из Беларуси сложно. Из-за этого пережила страшную депрессию, ведь считала себя "звездой": одна из лучших на курсе — и вдруг никому не нужна, — рассказывает про свои первые профессиональные шаги дирижер.

— И вот однажды в компании друзей знакомая поделилась, что областной театр ищет сотрудников. Я пришла, оказалось, хормейстеры им не нужны — требуется аккомпаниатор в балет. В мои планы игра на фортепиано не входила, но ситуация была "или так, или никак". Сцепила зубы и начала разучивать гопаки на фортепиано.

Описывая свое состояние, женщина использует херсонский говор: говорит, буквально "типала" от новой работы. Втянулась только через год, освоила и народные, и классические произведения — помог развитый навык чтения нот. После начала участвовать в спектаклях в качестве музыканта оркестра.

Но долго в числе рядовых музыкантов ей просидеть не удалось: в театре "поменялась власть" — в Херсон приехал новый режиссер, который отправил работавшего на пенсии дирижера отдыхать. Оркестром начали заниматься приглашенные специалисты.

— Играю я себе и играю на фортепиано, в ус не дую, как вдруг мне предлагают провести спектакль, уже сделанный заезжим дирижером. Не знаю, откуда стало известно, что я изучала хоровое дирижирование. Первая реакция: сразу же отказаться, потому что хор и оркестр — совершенно разные вещи. А я ведь ничего в дудках-балалайках не понимала.

Марина вспоминает, всю ночь не спала, терзалась и переживала, а наутро решила "прыгнуть в эту пучину". Она была знакома с материалом как музыкант, оставалось разобраться, как работает оркестр. Ситуация осложнялась тем, что знаний взять было неоткуда.

— Руки у меня были зажаты, словно две палки, я так боялась что-то не так показать и что музыканты меня не так поймут! — вспоминает дебютный спектакль дирижер. — Но со стороны коллектива театра была такая сильная поддержка, что я справилась. Потом мне плавно добавили еще один спектакль, затем другой, и я стала смелее. Под конец моего пребывания в Херсонском театре я сама поставила музыкальный спектакль Г. Дмитриева "Левша".

Несмотря на удачный поворот в карьере, она решила вернуться на родину, прожив в Херсоне три года, потому что голод и бедность начали заедать. Людям творческих профессий во все времена непросто, но в конце 80-х — начале 90-х было особенно тяжело.

— Денег почти не платили в театре. Дают 10 рублей, и ты не знаешь — это основная часть зарплаты или аванс, — делится Марина Николаевна. — Помню, иду по центру города с десяткой, вижу — продают пирожные по рублю. И так хочется сладкого! Задаешь себе вопрос: надо ли мне брать это пирожное или лучше купить килограмм картошки и есть ее пару дней? Выбирала картошку.

Вспоминая этот период, Марина Николаевна особенно подчеркивает роль помощи родителей. Они переехали в Херсон, и чтобы помогать дочери, засаживали огород. Но отговорить дочь от отъезда в Беларусь им не удалось.

Возвращение домой было нелегким. Подруга времен студенчества буквально приютила. В одной комнате жили: подруга Марины, ее муж, маленький ребенок, кот и собака. Самой Марине приходилось спать на полу. Чтобы хоть как-то прокормиться, она год пела в церковном хоре. Работу в любом творческом коллективе она получить не могла — нужна была прописка.

— За этот год я поняла: уходить из музыки я не буду, и желание управлять оркестром и развиваться в этой сфере стало кристально ясным. Но мне нужно было учиться, потому что все, что делала в Херсоне, было полуграмотным. Поступление было нелегким, на одно место претендовали три человека. Профессия дирижера симфонического оркестра — элитарная, можно сказать, индпошив, — объясняет героиня материала.

— Николай Сергеевич Колядко, доцент кафедры оркестрового дирижирования и инструментовки, считал, что женщина-дирижер — это не норма. Конечно, были неприятные моменты во время поступления. Меня, мягко говоря, не ждали. Но когда после очередного экзамена мне сказали: "Ты уже прыгнула выше своей головы!" — я очень разозлилась. Откуда кто знает, где моя голова и куда я прыгнула?

Подслушав нечаянно под дверью в Академии разговор о том, что "баба на дирижерском никому не нужна", Марина научилась философскому отношению к жизни: не принимать близко к сердцу предрассудки людей. Она собралась. Сдала экзамены. Поступила. Со временем ей удалось убедить доцента и других в своем праве существовать в этой профессий, на личном примере показав, что способности к дирижированию от пола не зависят.

— Дружим с доцентом многие годы и с юмором вспоминаем эту историю, — рассказывает Марина Николаевна. — Я научилась прощать, ведь людям свойственно ошибаться. Его я тоже понимаю: за несколько лет до моего поступления училась девушка, которая, окончив дирижерское, исчезла из профессии, а время и силы на нее были потрачены, ведь людей на оркестровое дирижирование набирают очень мало, и не каждый год.

С поступлением в Академию музыки жизнь начала налаживаться: ей удалось сделать минскую прописку и устроиться на работу в капеллу Sonorus. В конце 1990-х ныне покойный руководитель капеллы Алексей Шут (сейчас ей руководит А. Хумала, — Прим.ред.) позвал Марину сформировать оркестр. Долгое время она занималась не только дирижированием, но и административной работой: ездила на гастроли и занималась организационными вопросами. Сегодня Марина Николаевна дирижирует и хором, и оркестром капеллы, придумывает программы в разных форматах и жанрах.

Кроме работы в капелле Марина Николаевна занята еще и в Музыкальном театре, и в академии. После всех работ она спешит на собрание к сыну. Он тоже решил посвятить жизнь искусству: учится в гимназии-колледже при Академии музыки на хоровом отделении. Выбором сына Марина Николаевна довольна, надеется, что сын будет успешно учиться.

Профессия музыканта покрыта толстым слоем романтических представлений. Кажется, что здесь — только свободные, творческие люди с горящими глазами, для которых музыка — высшее призвание, и никак иначе. Но, по словам Марины Николаевны, зачастую всё гораздо прозаичнее: в музыкальной профессии много людей, которые просто ходят на работу, как некоторые — на завод, технично исполняя свои обязанности.

— Ничего в этом плохого нет. Если человек профессионал и он умеет подключаться, эмоционально вовлекаться в работу — это большое счастье. Хотя, конечно, я обожаю, если во время исполнения произведения (неважно, в хоре или оркестре) воздух пронизывается "эфиром". Это тонкая эмоция — ее сложно объяснить и еще сложнее создать, но слушатель концерта обязательно отзовется, если она есть, но такое бывает, к сожалению, не всегда, — вздыхает Марина Николаевна.

Дирижер признается, что хотела бы больше "подключения" к произведению со стороны музыкантов. Ей нужно заряжать коллег, чтобы оркестр или хор стал единым организмом, который "дышит" произведением. Марина Николаевна говорит, что, возможно, дело в низких зарплатах в сфере культуры, но склоняется к тому, что ключ к успешной работе не только в деньгах: в первую очередь людям должна быть интересна музыка.

— Дирижирование — это в первую очередь управленческая работа, правда, особенная. Руководить нужно с помощью любви, потому что запугивание, давление на людей — все это мне не по душе. Да, конечно, нужно требовать от музыкантов порядка и сосредоточенности, соблюдения субординации, но нужно понимать, что творческий процесс — это альянс и союз, не нужно стоять сверху и тюкать их, потому что они сами разбираются в своих инструментах лучше любого, — делится мнением Марина Николаевна.

Во время репетиции в музыкальном театре Марина Николаевна живо реагирует на успехи и промахи своих подчиненных. Они тоже не остаются в долгу: высокими голосами спорят "скрипки", бубнят ударники, недовольные остановкой репетиции из-за того, что кто-то недоучил партию. А, например, фаготисты и кларнетисты сидят спокойно — в короткой паузе переводят дыхание.

— Три такта на три! Еще раз! — музыка заполняет зал. Железный занавес, который отделял сцену от зала, убирают. На сцене театра оживает сказка.

— Король, да ты чего? Гоблины, ниже приседаем, фей не видно! — доносятся указания актерам.

Сегодня репертуар Белорусского государственного академического музыкального театра ориентирован на запросы аудитории. В афише можно найти комедии, концерты; сюда приходят посмотреть мюзикл или оперетту.

— Театр находится на 50-процентной самоокупаемости: если раньше мы играли больше классический репертуар, то сейчас доблавляем "попсовые" спектакли. Например, мы можем сделать программу из популярных песен ABBA и Boney M. и других рок-хитов зарубежной эстрады, а на Новый год наряду со "Сказками Венского леса" можем исполнять советское ретро. Люди на такие программы ходят с удовольствием. Но и классику, конечно, не забываем, — в перерыве рассказывает Марина Николаевна.

Во время репетиций и спектаклей за скоростью рук дирижера не успевает даже профессиональный фотоаппарат, способный снимать на короткой выдержке. И такие "упражнения" — по многу часов в день. Поэтому помимо работы и семьи Марина Николаевна занимается здоровьем: делает зарядку, следит за питанием и занимается йогой.

Сложно поверить, что этой подтянутой и активной женщине несколько дней назад исполнилось 50 лет. Тем не менее, все силы сейчас она прилагает к подготовке юбилейного концерта с хором. Она назвала программу "Я — белоруска", выступление назначено на 1 марта в зале Национальной школы красоты.

—  Мы много спорили по поводу названия, а потом я подумала: ну зачем изобретать колесо? Кто я такая? Я белоруска и люблю народные песни, много лет с ними работаю. Может быть, это звучит несколько пафосно, но я родилась здесь и буду жить здесь, никогда бы не уехала жить в другую страну, — рассуждает дирижер.

— Чистый хор — это кайфово. Иногда мои хористы так звучат (не так часто, как бы мне хотелось), что тишина звенит и мурашки по коже маршируют, и хоть ты плачь, как красиво.

Не можем не спросить, какую музыку дирижер слушает для себя, и получаем неожиданный ответ:

— Никакую. Я не смотрю музыкальные передачи по телевидению и делаю звук на минимум. Уши дирижера во время репетиции большие — как у Чебурашки: нужно слушать кто, что и как играет. И после того как я неделю напрягаю слух, чего я хочу после работы? — чтобы все "заткнулись", — весело говорит дирижер.

— Марина Николаевна, как вам удается все это совмещать: семью, работу?

— Когда сын был маленький, то очень помогал муж, он абсолютно на равных со мной воспитывал ребенка. Я знала, что полугодовалого сына можно спокойно на него оставить и уехать на гастроли или пойти на репетицию. Тихону было комфортно с отцом, а сейчас он взрослый, 16 лет, справляется сам, — отвечает она.

— То есть главное в жизни — удачно выйти замуж? — уточняем мнение дирижера.

— Нет, главное — организовать процесс так, чтобы весь мир вертелся вокруг тебя, — смеется Марина Николаевна. — Я — лидер, руководитель, в силу характера и многолетней закалки. Мне нравится организационная деятельность и когда все четко и слаженно работает — тогда и будет результат. Был в моей жизни момент (у всех, наверное, такое бывает): стала думать, а не поменять ли мне сферу деятельности. Задала себе вопрос: чем я могла бы заниматься, если не музыкой? Производить ничего не могу, вязать, готовить или вышивать тоже… А вот в исполком пойти и заняться каким-то администрированием — вполне. Но как-то удалось себя убедить не делать этого, хотя кто знает, может быть, выбилась бы уже в какие-то начальнички (смеется).

Алеся Песенко
LADY.TUT.BY - 2019. - 27 фев.
Фото: Ольга Шукайло