Я дала себе установку, что всех здесь переживу (Валерий Чумаков, "Яндекс.Дзен", 16.03.2021)

Я дала себе установку, что всех здесь переживу

Марина ТРЕТЬЯКОВА - единственная в Беларуси женщина - дирижёр симфонического оркестра. Нам она рассказала, как шла к дирижёрскому пульту и каково это - руководить музыкой

- Марина Николаевна, в старой песне Леонида Утёсова было два варианта припева. В начале он пел: "Нам песня строить и жить помогает", а ближе к концу: "Нам песня жить и любить помогает". А вам музыка больше помогает строить, жить или любить?

- Любить. И жить, это мне ближе, чем строить.

Всё гениальное - просто?

- В манифесте российских футуристов "Пощёчина общественному вкусу" Маяковский, Хлебников, Бурлюк и так далее, заявили, что "Академия и Пушкин непонятнее иероглифов" и призвали "бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. и проч. с Парохода Современности". А вы кого бы из "старых" композиторов, Баха, Бетховена, Моцарта, Гайдна, Чайковского и проч. и проч., сбросили с нашего корабля? Их же сейчас почти никто не слушает…

- Никого. В разные года и в разное время мы приходим к разным композиторам. Меня, например, 20 лет назад не трогал Бах, а сейчас вдруг начал волновать. То же относится и к другим композиторам. Чайковского, романтических композиторов проще всего воспринимать молодом, а потом человек приходит к какой-то лаконичности, простоте, к Гайдну, Моцарту…

- По-вашему Моцарт - простой композитор?

- Да, но не примитивный, а именно простой, и в этой простоте - гениальный. Поэтому каждому композитору, возможно, свое время. Кто-то до Моцарта или Бетховена не дойдёт, у всех пути разные, эти люди придут к чему-то другому, но лишить их этого разнообразия, возможности выбора - неразумно.

- Но зачем простой музыке - дирижёр? Если музыканты в оркестре настоящие профессионалы, а музыка - простая - зачем ими руководить? Наушник в ухо, а в него - стук метронома, чтобы не сбивался. Может, дирижёр - не нужен? Вот и у Феллини в "Репетиции оркестра" оркестранты скандировали: "Оркестр - к террору, смерть дирижёру"…

- Дирижёр - это не управленец. То, что вы, и не только вы, описываете, это традиционная концепция дирижера, так нас многие представляют. Что мы просто стоим за пультом и руками, якобы, задаём единый ритм.

- Разве не так?

- Так, но это совсем не главное. Главное - это личность дирижёра, его энергетика, эмоциональная наполненность. Если ты умеешь вырабатывать положительную энергетику, если у тебя есть даже не что через музыку сказать, а что выразить, отдавая эту энергию, которая превратилась в музыку, в зал, другим людям, ты фактически отдаешь им себя. Когда я завожу оркестрантов, раскручиваю их, а за ними - и зрителей на эмоцию, в этом заключается настоящий кайф, и это то, что рождает музыку. А просто игра по нотам, под метроном это не музыка, это изображение музыки.

Палочку в руки

- Женщина-дирижёр симфонического оркестра - явление крайне редкое. С детства мечтали управлять таким серьёзным коллективом?

- И не мечтала. Я в принципе не мечтала, я вообще не мечтательный человек. Просто шла по своей дороге, выбрала профессию музыканта, а там и пошло. Я немного пела, немного играла, логично вытекал хоровой дирижер. Есть ребята, которые учатся на хоровом дирижировании, но мечтают о большом оркестре. Они ходят на факультативы по симфоническому дирижированию, на дополнительные занятия, обучаться второй профессии - так это не про меня. Я абсолютно была этому чужда, мне казалось, что я хорошо управляю хором, и меня это устраивало.

Вообще я перфекционист и всегда добиваюсь поставленной цели, даже если эта цель вдруг перестала меня привлекать. Если я начну читать книгу, и она мне покажется неинтересной, я все равно ее дочитаю, и так во всём. А музыка мне была ещё и интересна. Поэтому я закончила сначала музыкальную школу, потом училище в Гомеле, потом консерваторию в Минске как хоровой дирижёр. А потом с мужем, он был моряк, уехала в Херсон. Нам казалось, что там у него будет хорошая работа.

- А у вас?

- У меня там работы вообще почти не было. Херсон - это полу-провинциальный город недалеко от Одессы, у них свои кадры. У них свое училище, своя консерватория рядом, в Одессе. По Украине консерваторий вообще очень много, и Киеве, и в Харькове, и в Днепропетровске. А я белоруска, приезжая, иностранка неизвестная некому. Просто на работу было устроиться нелегко, а по специальности, хоровиком, и подавно. Но, как это бывает, в нужный момент нашлись люди, которые пристроили меня в театр концертмейстером в балет.

- Насколько я себе представляю, балет - ни разу ни хор. Максимально далеко.

- Конечно, никакого отношения это не имело ни к пению, ни к хоровому искусству. Я аккомпанировала во время занятий балетной труппы. Сначала ужасно, я же со спецификой была вообще не знакома. Я не знаю, как терпели балетные артисты, когда я им играла. Они мне говорили: "Тут на три доли, тут на две", я выбирала какую-то музыку, а у них были прыжки пошире, поуже, помельче... Я смотрела на них, пыталась вникнуть, а они молча терпели, пока я не поняла, что им надо.

- Но, всё-таки, концертмейстер и дирижёр - несколько разные профессии.

- Абсолютно разные, но деваться было некуда. Я была молодая и хотела работать. Год я так отыграла, а потом в театр приехал известный киевский режиссёр Владимир Бегма. С молодой женой, а она тоже оказалась дирижёром-хоровиком, окончившим Киевскую консерваторию. Я подумала: ну, мне теперь вообще ничего не светит, даже в перспективе.

В театре тогда был старенький дирижёр, он и хором занимался, и оркестром небольшим. Он был местный, ни к чему не стремился, два прихлопа, три притопа, получилось - и достаточно. И его просто съели. А новый режиссёр был нацелен на оперетту и, конечно, и хор, и оркестр ему были не просто нужны, а необходимы. Сначала он приглашал из Киева своего друга, Ивана Котеленца, а он был уже старенький дедушка, очень мёрз в гостинице в холодной постели и мне на это всё время жаловался, не хотел к нам ездить, но ему нужны были деньги для семьи, и он ездил в этот Херсон, ставил спектакли. Но потом он уезжал, спектакли надо было на кого-то оставлять, а дирижёра не было. Я до сих пор не знаю, откуда они с режиссёром узнали, что у меня есть дирижёрское образование, пусть и хоровое. Я ни с кем на эту тему разговоры не заводила, тихонечко сидел в своем балетном классе и все. Но они узнали, позвали и говорят: "Мы хотим вам предложить дирижировать оркестром".

- И вы согласились?

- Сразу отказалась, я же ничего не понимала в оркестре. Но ночь переспала с этой мыслью и подумала, что я теряю? Как хоровик я ничего высокого здесь не создам, а тут есть возможность поучиться, что-то узнать новое, попробовать.

- Но это же чистой воды авантюризм!

- Я и не спорю, определённый авантюризм у меня есть. В общем, я согласилась. Думаю, ладно, потихонечку как-то получится. А как получится? Это сейчас в интернет залез, что надо почитал, где можно - посмотрел, а тогда, это был 1994-й, никаких таких материалов не было. Тем более в моем положении, я же была эмигрант, поэтому найти нужную литературу было очень сложно. Но тот же дирижёр Котеленец взялся меня в этом опекать. Он привозил мне книги, подсказывал, подарил свою дирижёрскую палочку. Я её до сих пор храню как память о начале моей карьеры

- Сложно было самоучке управится с большим оркестром?

- Так он был не большой, напротив, маленький. Такой, балаганчик полу-ансамблевого типа. Один кларнет, один саксофон, один тромбон, три первые скрипки, одна виолончель в общем сборная солянка. Каких музыкантов по Херсону набрали. Два года я там дирижировала, весь репертуар освоила, а потом подумала, а какие у меня тут перспективы? Ну, через год-два сделают меня здесь главным дирижером, а мне тогда было каких-то 28 лет, и буду я всю жизнь сидеть в этом провинциальном Херсоне, в этом мелком театре. Меня это не грело совсем. Плюс к тому, это были голодные времена. 1996 год, зарплата не платилась вообще, выдавали по 10 гривен, было очень тяжело. Ели мы очень скромно, я была худая, как щепка, ничего себе не могла позволить. Я шла по центральной улице Суворова, а там лоток со свежими пирожными, и мне так хотелось купить это пирожное, но я понимала, что мне на эти деньги надо купить килограмм картошки. Потому что ею я смогу пару дней питаться, а пирожное съела и все.

- И вы решили вернуться домой, в Беларусь?

- В Беларусь - да, но не домой. Я же из Гомеля, у меня там было и жилье, и знакомства, но я понимала, что, если хочу развиваться - надо ехать в Минск. Что Минск - это возможность много чего увидеть, узнать и добиться.

- А как же муж? Что моряку делать в Минске?

- Первый муж остался в Херсоне, я там же, в Херсоне, вышла второй раз замуж за артиста нашего театра Сергея Чекереса. Он потом тоже за мной в Минск приехал, сейчас - заслуженный артист республики Беларусь.

- Но сначала покорять Минск вы приехали одна?

- Да, и уже в Минске поняла, что это другой уровень, тут на энтузиазме не выедешь. Даже со своим двухлетним опытом я все-равно была самоучкой. А надо было становиться профессионалом. Я год готовилась, вспоминала программу, ходила на сольфеджио, а через год снова поступила в консерваторию, теперь уже на оперно-симфоническое дирижирование.

- И как отнеслись в приёмной комиссии к тому, что на такую сугубо мужскую специальность поступает женщина?

- Было тяжело. К тому же тогда на этом отделении уже училась девочка. К сожалению, она после выпуска исчезла из профессии. Понимаете, на неё была потрачена куча времени, сил и средств, а она просто улетучилась. Педагог, к которому я поступила, был дирижёром оперного театра, он считал, что девушкам не место в этой профессии. К тому же симфонисты - это чаще всего были студенты, которые уже учились на каком-то инструменте, потом поступали через факультатив на дирижёрское, так что зачастую уже и преподаватели знали, кого к себе возьмут, и ученики знали, у кого будут учиться. Когда я поступала брали человека в год. Поэтому, конечно, педагоги "дрались" за это место, хотели, чтобы к ним в класс попал кто-то, кого они уже знают. Случайно под дверью я подслушала, как ректор, после экзамена сказал: "Зачем мы будем брать эту бабу? Она сейчас уйдёт в декрет, растворится в каких-нибудь сковородках, в кастрюлях, мы только потеряем место, а место золотое". Завкафедры был против, потому что вместе со мной поступал его ученик, ректор был против, так что какой-то поддержки у меня не было. И когда сдавала экзамены, я всё это чувствовала прекрасно. Но я была молодая, нервы крепкие, и на такое отношение просто не обращала внимания. Шла напролом.

- Верили в то, что пройдёте?

- Даже не сомневалась. Я ни разу в жизни не обжигалась. Поступала в училище - поступила, поступала в консерваторию - поступила. Причем в первый раз довольно хлопотно поступала, поскольку одновременно ездила в Витебск на конкурс со своим гомельским коллективом. Я быстро в Минске сдала историю, села в ночной поезд, уехала в Витебск, вернулась обратно и продолжила сдавать. И поступила.

- То есть, у вас горького опыта не было.

- Именно так, зато было море оптимизма.

- Оно и в трудоустройстве после консерватории помогло?

- Вообще дирижёру трудоустроиться очень сложно. У нас немало таких, кто отучился и в результате так и не смог найти работу по специальности. Тут вся надежда на Божий промысел. А промысел этот проявляется через хороших людей, которые в нужное время в нужном месте появляются и помогают.

В моей ситуации все было вроде просто. На госэкзамене нам нужно было продирижировать спектакль и провести филармонический концерт. Я сдавала экзамен с нашим большим оркестром филармонии, а вот со спектаклем было сложнее. Мой педагог с оперным театром договориться не смог, и я попросила помочь одного из наших преподавателей, Александра Петровича Сосновского. Ему было неважно, мальчик или девочка, лишь бы был толковый студент. Он был главным дирижёром Театра музыкальной комедии, поговорил с директором, и мне решили дать оперетту "Принцесса цирка" Имре Кальмана. Я её провела довольно крепко. Хотя, конечно, волновалась.

- Ну, конечно, впервые с таким серьёзным коллективом.

- Не в этом дело, оркестром, как и хором, я хорошо владела. Но спектакль - это не только дирижировать, это следить за текстом, вовремя вступать, вовремя подыгрывать, в музкомедии много сложностей, помимо музыки. Но я тот спектакль провела успешно, и Александр Петрович, дай ему Бог здоровья, меня пристроил в театр на полставки. А мне больше и не надо было, только зацепиться, только пальчик засунуть, а там глядишь, и рука войдёт, и весь человек пролезет.

- Зацепились?

- Да, зацепилась, хотя директор не совсем ко мне благоволил, но я себе сразу дала установку, что всех здесь переживу. Потом пришёл новый директор, который уже дал мне ставку. Мне тогда было 34 года. Плюс, я тогда работала ещё в музыкальной капелле "Сонорус", я сейчас там уже главный дирижёр. Но, конечно, хотелось нормальных форм, не просто камерной музыки. Вот когда наш театр из музыкальной комедии стал музыкальным театром, тут уже пошли и балеты, оперы мы стали ставить небольшие, и музыкальные спектакли, и оперетты, тут уже можно было проявиться.

Белоруска - это сила

- То есть, вы с двумя коллективами работаете.

- С тремя, добавьте ещё работу со студентами Белорусской государственной академии музыки имени А. В. Луначарского, где я преподаю на кафедре оперной подготовки вокально-хорового факультета.

- Тем более. Дома вас часто видят? Не ставят перед выбором: "Или семья, или оркестр"?

- Нет. У меня же муж артист, у него такая же ситуация, хотя он и не работает на трех работах. Сын, ему уже 18 лет, тоже заканчивает в этом году колледж при Академии музыки, как дирижер-хоровик. Поэтому мы все из одной среды и друг друга хорошо пониманием.

- У вас одна из программ называется "Я белоруска". А что в вашем понимании значит быть белоруской?

- Не знаю. Это какая-то внутренняя позиция, внутренняя сила, энергия. Это внутреннее ощущение патриота. Хотя я аполитичный человек, не лезу в политику, я в ней ничего не понимаю, а раз я в ней не разбираюсь, значит мне там делать нечего. Но я очень люблю Беларусь, люблю родную землю, люблю родную природу.

- Отдыхаете в Беларуси, не в Турции?

- Люблю отдыхать в Крыму, в Форосе, причём дикарём в палатке, я же авантюрный человек. Но когда возвращаясь въезжаю в Беларусь и вижу стену зеленого леса, виднеющуюся вдали голубую гладь озера, у меня прям душа петь начинает. Это настоящее счастье, когда пересекаешь границу, и вот он мой зеленый лес. Я скучаю по этой белорусской природе, часто выезжаю в лес.

- На дачу…

- Нет, не в домик на дачу, а именно где-то побродить по между деревьев, кустов. Где нет городского шума с утра до вечера - это очень напрягает и хочется уже покоя.

- Послушать тишину?

- Именно так. Поэтому я белоруска такая, очень памяркоўная, тихая. Я с гастролями посетила очень много стран, практически всю Европу я объездила. Почти везде было хорошо, хорошие люди попадались, условия хорошие, но я всегда скучала по дому и радовалась, когда возвращалась. Я бы никогда не смогла эмигрировала ни в одну из этих благополучных стран. Не знаю, я как какой-то грибок на своей земле.

- Не говоря про другие страны, по которым вы гастролировали, в наших славянских странах слушатели как-то отличаются?

- Нет. Вообще есть две категории публики - теплая и не теплая. Когда начинаешь играть и слышишь, что люди заводятся, значит публика теплая, отвечающая, и все дальше пойдет нормально. А если в зале стоит гробовая тишина, люди боятся аплодировать, боятся выразить свои эмоции, значит публика сегодня, мягко говоря, сдержанная.

- Тяжело с такой?

- Нам любая публика дорога, но, конечно, всегда приятнее, когда в зале, как и в яме, бушуют страсти. Если брать другие большие страны, то итальянцы и испанцы более темпераментные, они активно выражают свои эмоции. Немцы и австрийцы гораздо спокойнее, их вызвать на какую-то интонацию или эмоцию сложно. А наши братья славяне, мне кажется, абсолютно одинаковые.

- В драме Вампилова "Старший сын" главный герой, музыкант-кларнетист Сарафанов, всю жизнь сочиняет ораторию "Все люди братья". Если бы вы сочиняли что-то фундаментальное, как бы назвали свое главное произведение?

- Как в начале сказала, "Жизнь - это любовь". Я же девочка, и, как все девочки, как все барышни, за любовь большую, вечную, всякую, во всех её проявлениях.

Валерий ЧУМАКОВ, Москва
Расширенная, авторская версия.
Яндекс.Дзен
© "Союзное государство" № 3. - 2021. - 16 мар.