« Назад
АЛЕКСЕЙ ИСАЕВ: "САМОЕ ГЛАВНОЕ НЕ СОГЛАШАТЬСЯ С ТЕМ, ПРОТИВ ЧЕГО ВОССТАЕТ ДУША"
Так уж устроен человек – его всегда интересует все новое. Поклонники оперетты наверняка очень хорошо знают и любят гостя нашей сегодняшней рубрики, как одного из ведущих солистов театра Музкомедии. Но времена меняются. И нет уже Музкомедии, а есть Белорусский государственный музыкальный театр. И мой собеседник – теперь не только заслуженный артист Беларуси, лауреат премии Белорусского союза молодежи, но и директор Белорусского государственного музыкального театра – Алексей Николаевич ИСАЕВ.
Истоки
– В ста километрах от Москвы есть город Егорьевск. А рядом деревня Алешино. Там я и родился. С самого раннего детства любил петь. Мои родители к искусству совершенно никакого отношения не имели. А я лет, наверное, с шести просил маму с папой отдать меня в музыкальную школу, хотел учиться играть на аккордеоне.
– И откуда взялось это желание, если никто в семье не был музыкантом?
– Не знаю как сейчас, а в прошлом веке, в середине которого я родился, ни одна свадьба в деревне без баяниста не обходилась. Еще рядом был клуб, Дом культуры. К нам часто приезжали на гастроли артисты из столицы, да и со всего Советского Союза.
Мы жили достаточно бедно, и родители все время говорили мне, мол, давай подождем. Обучение в музыкальной школе стоило тогда 15 рублей в месяц. Так я закончил 4 класса начальной школы. А потом так "насел" на маму, что она не выдержала и сказала: "Езжай". Одиннадцати лет, один, без родителей, я за восемь километров отправился поступать в музыкальную школу. Первым учебным заведением, которое встретилось на моем пути, оказалось… музыкальное училище. Я пришел туда и сообщил, что буду к ним поступать. Мне сказали, что я попал не по адресу – музыкальная школа была через дорогу. Требования приемной комиссии: ритм простучать, мелодию повторить, песню спеть – были для меня удивительно легкими. Мне сказали, что принимают и попросили пригласить родителей. И долго не могли поверить, что я приехал один. Так я стал учиться музыке. Правда, не на аккордеоне, а на баяне.
Музыкальная школа выходного дня
После окончания музыкальной школы я поступил в то музыкальное училище, к дверям которого судьба привела меня, как только я приехал в город. Учеба давалась… с трудом.
– Вот это да! Я ожидала услышать обратное.
– Первым моим педагогом по "халтуре" была мама. Мне настолько было скучно играть по нотам, что я старался делать это как можно меньше. Папа уйдет на работу в вечернюю смену, а я прошу маму: "Спляши!". Играю то, что играют на свадьбах: цыганочку, песни разные, а она танцует. В 14 пет я начал зарабатывать деньги. Мой первый гонорар за игру на свадьбе был 15 рублей. До армии я этим и занимался. У меня выходные были расписаны на несколько месяцев вперед. Я стирал руки ремнями от баяна, уставал, был весь "в мыле". Раньше плясуны и плясуньи такие были! Сутками могли танцевать. Вот такая у меня была "музыкальная школа выходного дня". С 1969 года я начал параллельно играть в вокально-инструментальном ансамбле на танцах. У нас сложился достаточно серьезный состав: два саксофона, две трубы, барабаны, ударник, баян и аккордеон.
– Скажите, Алексей Николаевич, только честно: вас не испортило такое раннее проникновение в мир взрослых? Ведь на свадьбах-то наливали, чай? Да и деньги такие в руках у 14-летнего подростка…
– Деньги с радостью и гордостью я приносил домой. А что касается алкоголя, думаете, городские подростки имели меньше возможностей? Алкоголиком, во всяком случае, никто из нас не стал.
– Значит, основная ваша трудовая деятельность проходила на свадьбах?
– В музыкальном училище я занимался на отделении хорового дирижирования и перед армией работал худруком в нескольких Домах культуры, руководил вокально-инструментальным ансамблем и даже хором.
Учитель пения
После армии я уехал в Норильск и три года преподавал там музыку в школе. У меня хранится семь Почетных грамот, полученных в это время. Кроме уроков я организовал ансамбль, учительскую и ученическую художественную самодеятельность. Мы участвовали во многих конкурсах и занимали призовые места. Мне нравилось работать в школе. Первый мой урок пения был в седьмом классе. Было мне 22 года. И выглядел я, должно быть, юным и неопытным. Одному второгоднику, лет пятнадцати, не понравилось, что я стал вводить суровую дисциплину. Они вообще "пеньщиков" (так учителей пения называли) до меня всерьез не воспринимали. Наше общение с зарвавшимся учащимся закончилось утыканием его лица в стену мужского туалета. Я всегда был достаточно хорошим спортсменом: выполнял без тренировок первые разряды по лыжам и легкой атлетике. Был чемпионом Московской области среди юношей спортивного общества "Спартак" на полторы тысячи метров. Меня без экзаменов приглашали в Институт физкультуры. Но это была не моя профессия. Я хотел заниматься музыкой. Второгодник мой пригрозил, что соберет старшего брата с товарищами и вечером намнет мне бока. Я призадумался, конечно: выйти – поколотят, не выйти – позор на всю школу. Вышел… После (к тому времени я создал в школе три вокально-инструментальных ансамбля: девочки 4-6-е классы, ученики 7-8-х и старшеклассники) вся эта компания попросилась на одном из вечеров поиграть на электрогитарах. Я, к великой их радости, позволил. И заодно спросил, что ж они не пришли меня бить. И только тут узнал, что они посовещались и решили не спешить, узнать получше, что я за фрукт. А после, когда узнали, ссориться со мной им уже не хотелось. Спустя некоторое время мои школьные коллеги стали настойчиво советовать мне поступать на исторический факультет, получать высшее образование, чтобы в недалеком будущем возглавить школу.
– Но это значило всю свою жизнь связать с педагогикой, а как же музыка?
– Мне очень нравилась моя школа. Настолько, что уезжая в Красноярск поступать в институт, я даже заплакал.
И все-таки музыка
– Я поступил на исторический факультет пединститута. Собирался съездить отдохнуть на Черное море. И все было бы хорошо, если бы между институтом и гостиницей не находилось здание консерватории. Вспомнилась мне моя старая мечта, и заглянул я туда, не особенно на что-то надеясь. Мой будущий педагог – завкафедрой Е.К. Иофель послушала меня и сказала: "Историков много, а хороших певцов мало". Так как у меня не было предварительного вокального образования, мне предложили второй курс подготовительного отделения, чтобы я потом поступил на первый основной. Год я учился заочно на историческом и в консерватории. Иофель – замечательный педагог. Она воспитала целую плеяду известных певцов. Достаточно сказать, что у нее вместе со мной учился Дима Хворостовский. Кто мог тогда подумать, что он станет звездой международного класса.
Музыкальное училище я закончил на тройки и четверки. А консерваторию – с красным дипломом. Ведь тогда я был уже взрослым и очень хотел стать певцом.
Конечный пункт – Минск
У вокалистов нет направлений. У них есть так называемая "ярмарка", на которую раз в год собираются директора, главные режиссеры, главные дирижеры, короче, работодатели, а выпускники отпевают свои программы. Если ты хорош, тебе могут сделать несколько предложений. Плохие солисты остаются ни с чем. Я тоже получил несколько предложений, из которых многие отмел, но между двумя оставшимися никак не мог выбрать: Ростов-на-Дону и Барнаульская оперетта. В Барнауле я проработал 8 месяцев и поехал в Ростов. И проработал там около шести лет, пока не получил приглашение в Беларусь.
С 1991 года стал работать солистом в Музкомедии в Минске. С июня прошлого года – директор Белорусского Государственного музыкального театра.
Артист-чиновник
– И как вы, артист, чувствуете себя в директорском кресле?
– Сложно. Сильные мира сего всегда относились ко мне хорошо, потому что нам нечего было делить. Я не был их подчиненным. Ко мне подходили на банкетах, хвалили. Я старался соответствовать этому отношению, не подводить. Теперь говорят: "Ты – чиновник. Ты обязан выполнить приказ". Да, как чиновник, обязан, но как артист, который знает, что это невыполнимо, я стараюсь действовать по обстоятельствам, и не всегда так, как от меня требуют. Я знаю этот театр 10 лет. Знаю, кто чем дышит. Кто может сделать что-то хорошее, а кто готов совершить что-то плохое. Я знаю, в каком углу какой мусор. Конечно, в директора театров надо приходить гораздо раньше. Чиновником надо стать. Нужно пройти определенную школу. Но человек с опытом работы в театре может пройти эту школу 6ыстрее, нежели кто-то со стороны. Поэтому я глубоко убежден, что директором нужно назначать человека из артистического состава театра. Потому что невозможно даже самому чуткому чиновнику объяснить состояние артиста перед выходом. Нужно самому побыть в шкуре артиста, почувствовать, как сохнет во рту, как бьется сердце, ощутить волнение.
– Каковы ваши "директорские" планы?
– Наш театр, по идее, столичный. Но сюда нужно вложить столько труда и финансов, чтобы он стал действительно элитным! Конечно, когда к нам приезжают из провинции, все замечательно – столица. Но ведь в Минск и из Парижа приезжают! Ближайшие планы – две премьеры в апреле: балет "Заколдованный принц" по "Щелкунчику" П.И.Чайковского и современный мюзикл для всей семьи И.Левина, в котором очень много музыки и, что самое важное, задействована молодая часть труппы театра "Айболит-2002". Я планирую привлечь в театр как можно больше молодых актеров. Удалось значительно "омолодить" балет и хор театра. В будущем году пригласим 10-12 молодых специалистов из консерватории, хотя бы не на полную ставку Нам нужны свежие силы, потому что наряду с классическими постановками я намерен развивать другую линию – мюзиклы.
– Ваше кредо, как директора театра.
– Это очень просто и касается всех власть предержащих и не только: ребята, если не помогаете, то хотя бы не мешайте!
Елена БЕРВОЛЬД.
Знамя юности. – 2002. – 23 марта.
|
