« Назад
БОРИС ЛАГОДА: "В ДУШЕ ВСЕ СИЛЬНЕЕ БУНТУЕТ ХУДОЖНИК"
"Извините, что не при параде, а так, по-домашнему, в тапочках", – с улыбкой приветствует меня худрук бывшего театра музкомедии Борис Лагода. – Столько работы – опять пришлось провести всю ночь в театре…". Все в кабинете молчаливо подтверждает эти слова. На рабочем столе громоздятся многочисленные бумаги, ждет ненадолго отложенная ручка, устало урчит компьютер, остывает чашка черного кофе… И фраза, заготовленная мною по пути в театр, приходится весьма кстати.
– Приятно, что и ваши труды, и работа всего коллектива театра, наконец, действительно оценены на официальном уровне и театру присвоен статус Государственного музыкального театра Республики Беларусь.
– Событие, конечно, приятное, к которому шли не один год. В своем творчестве мы давно вышли за рамки театра музкомедии.
Благодаря усилиям нашего главного балетмейстера Нины Николаевны Дьяченко, создан хороший коллектив балета. Он часто совершает зарубежные поездки, солисты – лауреаты многих конкурсов. На нашей сцене идут полнометражные балеты, что выходит за грани музкомедии, где балет является лишь одной из составляющих частей.
На высокий творческий уровень поднялся наш оркестр. Постоянно обогащается, ломает прежние рамки репертуар – стали появляться мюзиклы, комические оперы… Если бы у нас к тому же были полноценные условия для работы – какие спектакли мы могли бы ставить!
– Так остро ощущается нехватка средств?
– Настолько, что я вообще удивляюсь, как театр выживает. Нехватка ощущается во всем. Вообще, чтобы поставить зрелищный, большой спектакль с развернутой сценографией, костюмами, нужна сумма в 30-35 тысяч долларов. По крайней мере, лет пять-шесть назад, когда я был главным режиссером в Новосибирском театре, мы ставили спектакли стоимостью 50-60 тысяч долларов. Здесь же приходится "ужимать" реальные суммы в десять и более раз – конечно, такое "действо" не может не сказаться на постановке. У нас постоянно болит голова – как вложиться в мизерную сумму и при этом не обделить зрителя.
К примеру, спектакль "Целуй меня, Кэт" был поставлен всего за 750 миллионов рублей. Фактически он был выбран мною из репертуарного портфеля в жертву – минимум декораций, минимум всего. Это как у Жванецкого: лекарства принимаются или которые лечат, или которые есть. Честно сказать, очень устаешь от постоянного "вжимания" в отведенные финансовые рамки. Чувствую, как внутри все яростнее бунтует художник.
– Наверняка, страдают от этого и актеры. Какова бы ни была готовность жертвовать собой ради искусства, они – живые люди с реальными потребностями…
– Заработки – мизерные. В месяц актер в среднем получает около 19 миллионов рублей. Мой оклад главного режиссера – 13,5 миллиона… Правда, сейчас, с присвоением театру нового статуса, должно произойти 50-процентное повышение. Но на фоне других столичных театров это картину не выправляет. Отсюда и пробелы в актерском составе. Около половины актеров – в возрасте от 50 до 70 лет. У нас серьезная нехватка солистов-мужчин – героев, лирических героев второго плана, "простаков"… В этом году особенно тяжело – в спектаклях занято по одному исполнителю на роль, нет замены. А ведь в жизни всякое бывает – кто-то приболел, подвернул ногу – и спектакль оказывается под угрозой срыва. Часто приходится выходить на сцену самому.
Проблему можно было бы решить, пригласив талантливых актеров из России или Украины (в последней, кстати, 95 музыкальных театров, тогда как в Беларуси наш – единственный). Но они сюда не поедут. Гонорары наши для них смешны, жилья предложить не можем (с общежитием и то проблема)… Сейчас же само понятие "искусство в себе", о чем писал еще Станиславский, переросло в понятие "себя в искусстве". Посмотрите, как расцвел в России театр антрепризы, когда режиссер собирает "звездных" актеров и ставит коммерческий спектакль, приносящий хорошие деньги.
– Неужели нельзя подобрать достойную музыкальную смену среди нашей молодежи?
– Это непросто. Консерватория нас не спасет, так как все мало-мальски пристойно поющие, и прежде всего мужской состав, оказываются в Национальном академическом театре оперы. Что касается Белорусской академии искусств… Был я на днях на экзамене последнего курса отделения актеров музыкального театра. Скажу честно – гнетущее впечатление. Пристойную картину являют разве что два-три выпускника. Кстати, один из них, Дима Якубович, уже работает у нас в театре. Очень интересный парень, мы даем ему карт-бланш и возлагаем большие надежды.
К сожалению, из-за своей финансовой несостоятельности мы теряем и тех немногих молодых солистов, что у нас есть. Недавно один из них, в которого я и мои коллеги вложили много труда, уехал по контракту за границу зарабатывать деньги.
– И все же, несмотря на трудности, творческая жизнь в театре не иссякает. Он по-прежнему остается самым посещаемым в республике, билетов на спектакли не купить уже за месяц-два. Что нового увидят зрители в наступившем году?
– Стремимся оправдать новый статус музыкального театра. В запуске комическая опера "Доротея" народного артиста СССР Тихона Николаевича Хренникова. Он очень хочет приехать на премьеру в Минск, что было бы замечательно – приезд личности такого уровня, много лет возглавлявшей Союз композиторов СССР, – всегда событие. Кроме того, подали заявку на президентский грант и, если нас поддержат, будем выпускать спектакль "Летучая мышь".
Жаль, что многие творческие планы продолжают откладываться на неопределенное будущее. В театре есть совершенно необычный, интересный материал, то, что на Западе называется "семейный спектакль", – он идет вечером, и на него ходят всей семьей. Есть мюзикл "Оливер Твист", рок-опера "Джельсамино" – совершенно потрясающая, с очень точными философскими либретто, изумительной музыкой. Как хочется донести все это до зрителя! И не в "оскопленном", урезанном виде, а во всей своей музыкальной и зрелищной красе. Иногда закрываю глаза – и вижу их на сцене… Будем надеяться, это – вещие сны.
Оксана КРИВЕЦ.
7 дней. – 2000. – 22 янв.
|
