« Назад
ЗА ЧТО РЕЗАНОВ ПОЛЮБИЛ КОНЧИТУ,
или Закулисные тайны белорусской "Юноны" и "Авось"
Откровение на театральной сцене. Символ творческой свободы. Рок-оперу "Юнона" и "Авось" сегодня уже никто не воспринимает как авангард. Это замечательное произведение композитора Алексея Рыбникова и поэта Андрея Вознесенского стало классикой современного искусства. Классикой, которая затрагивает тончайшие струны души, заставляет зрителей мыслить и переживать вместе с актерами.
Московская постановка "Юноны" и "Авось" в театре имени Ленинского комсомола в 1981 году – откровенный вызов режиму партноменклатуры и пощечина людям, десятилетиями душившим русскую духовность. Но секрет неугасающего интереса к ней не в социальной и политической значимости, а в неповторимости формы, которую придали авторы реальному историческому факту – трагической любви выдающегося русского путешественника графа Николая Резанова и дочери губернатора Сан-Франциско Кончиты.
Не верилось, что у белорусов появится своя "Юнона" и "Авось". Но это свершилось.
Конечно, можно хвалить или ругать людей, попытавшихся объять необъятное, но очевидно одно: решив поставить эту рок-оперу, руководство Белорусского государственного музыкального театра пошло на колоссальный риск и, судя по всему, выиграло схватку с фортуной. Наш собеседник – директор театра, автор и художественный руководитель проекта, исполнитель роли графа Резанова и старый друг нашей газеты заслуженный артист Беларуси Алексей ИСАЕВ.
– Алексей Николаевич, "Юнона" и "Авось" – культовое произведение, своеобразная визитная карточка Ленкома. Не боялись, что отличный от оригинала или видеоверсии вариант многие зрители просто не примут?
– Я уверен, что зрителей, знакомых с авторской постановкой "Юноны" и "Авось", в зале было немного. Ее же вариант на видео – это не спектакль, а скорее художественный фильм, который воспринимается совсем по-другому (ведь сценическую постановку зритель видит с одного ракурса, а в фильме операторы показывают происходящие на сцене события со всех сторон). Театр – это живая игра актеров, живой звук. Хотя, к сожалению, ошибочно сравнивать телевизионную версию с театральной пытаются не только зрители, но и некоторые критики.
– Четыре дня, четыре спектакля, четыре аншлага... Можно ли сегодня подвести первые итоги?
– Итоги подвели зрители, проявившие небывалый интерес к постановке. Скажу больше, за двенадцать лет работы в театре я не видел такого ажиотажа: билеты были раскуплены в первые же дни после поступления в продажу, а люди, которые не смогли достать их, безуспешно искали лишнего билетика... Немаловажно и то, что зрители после спектакля не спешили в гардероб, а стоя приветствовали актеров, кричали: "Браво!". Это главная оценка нашей работы.
С критиками сложнее. Кто-то ищет хорошее и при этом отмечает что-то плохое. Кто-то ищет плохое, а хорошее не замечает. Они не учитывают, что спектакль Марка Захарова сделан на таком уровне, достичь которого практически невозможно. У него играли известные, всенародно любимые актеры Николай Караченцов, Александр Абдулов, рок-партии исполнял ансамбль "Аракс", прекрасно озвучивавший спектакль, а канонические песнопения – специально приглашенный профессиональный хор. В результате получился синтез искусств: драматического, хорового и вокального.
Мы не стремились перещеголять Захарова, а просто хотели поставить на сцене театра спектакль, который нужен людям. Хотели дать им возможность послушать без изменений музыку Рыбникова, либретто Вознесенского. Ведь увидеть самую первую, ленкомовскую постановку могут далеко не все наши соотечественники.
С появлением на сцене музыкального театра "Юноны" и "Авось" мы начали осваивать совершенно новый для себя пласт искусства – рок-оперу.
– Почему все-таки "Юнона" и "Авось"? Ведь русскоязычных рок-опер немало. Например, "Звезда и Смерть Хоакина Мурьеты", "Орфей и Эвридика".
– Выдержать двадцать лет на сцене способно далеко не каждое произведение. К тому же я был знаком с "Юноной" и "Авось" по театру в Ростове-на-Дону, где тоже играл роль графа Резанова.
Кстати, вы, наверное, заметили, что мюзиклы сейчас очень популярны во всем мире. Вспомните "Нотр-Дам де Пари", "Метро", "Норд-Ост", "Чикаго", "42-ю улицу". Зрители насмотрелись серости, их волнуют свет, музыка, зрелище... Вокал при этом даже не имеет такого большого значения. Поэтому люди чаще ходят не в оперу, а на эстрадные концерты.
– Понятие "мюзикл" у меня вызывает несколько другие ассоциации: Бродвей, джаз, девушки в коротких юбках и яркой одежде... При чем здесь "Юнона" и "Авось"? Ведь это произведение заставляет зрителей думать, переживать и даже плакать.
– "Юнона" и "Авось" – это действительно не мюзикл, а рок-опера. Но ведь зрелище необязательно должно быть веселым и ярким. Оно может быть многозначительным, помпезным, может быть обреченно-траурным. При этом оно все равно остается зрелищем. Взять, к примеру, "Нотр-Дам де Пари" или "Ромео и Джульетту".
– В белорусской "Юноне" и "Авось" вы исполняете роль графа Резанова. Насколько близок вам этот человек по духу и как трудно давался его сценический образ?
– Авторы "Юноны" и "Авось" не указали один интересный факт из жизни этого великого человека. Капитаном одного из кораблей экспедиции был известный мореплаватель Крузенштерн, который рассчитывал занять место Резанова и стать полномочным представителем российского императора в Калифорнии. В пути он даже настроил против графа команды кораблей и чуть не повесил его.
Я очень часто переживаю подобные чувства и даже иногда сравниваю Резанова с самим собой. Мне тоже приходится видеть вокруг себя не только единомышленников, но и противников, недоброжелателей, сопротивление которых нужно сломить ради блага.
Роль Николая Резанова – непростая. Его вокальная партия, по замыслу Алексея Рыбникова, рассчитана почти на три октавы, тогда как прекрасный профессиональный голос певца оперного театра – всего две октавы.
Трудны для восприятия даже тексты его монологов. Вспомните, например, этот: "Милостивый государь! Дабы Россия и Америка могли процветать в спокойном и полезном единении, необходимо вдохнуть жизнь в дела нашей Русско-Американской компании. Западный берег Америки – богатейшая житница, земной рай гешпанской Калифорнии – вот наш первый компаньон, вот наш главный союзник. Здесь найдем мы сбыт сибирских пушных богатств, отсюда потянутся дороги морские в Нагасаки и Кантон, через Южную Америку, Атлантический океан и Лондон".
Все эти непривычные для нас речевые обороты необходимо "уложить в голову". Причем каждое выброшенное или невнятно сказанное слово лишает зрителя необходимого ощущения.
– И все же человеческая память не идеальна...
– Бывало всякое. Припоминаю, как на одном из концертов в Центральном Доме офицеров, когда Игорь Лученок пригласил Александру Пахмутову и Николая Добронравова, я сгоряча согласился спеть одну из их песен. Но когда вышел на сцену, понял, что знаю только первый ее куплет. Остановиться было нельзя – пришлось в присутствии двух авторов сочинять "альтернативный" текст самому.
В "Юноне" и "Авось" получилась менее заметная промашка. Прощаясь с Кончитой, я исполнял известную многим замечательную песню, в которой поменял местами слова "не забуду" и "не увижу". Это, конечно, не столь существенно. Однако, если вдуматься, несколько глупо. Дай Бог, конечно, чтобы таких "ляпсусов" было как можно меньше. Они не красят спектакли.
– Бытует мнение, что романтичная история любви Резанова и Кончиты – вымысел авторов. На самом деле граф просто использовал роман с калифорнийской красавицей для достижения политических целей.
– Не все браки заключаются по любви. Тем более когда речь идет о высокопоставленных чиновниках. Но Резанов был не только преданным своему государству политиком, но и настоящим мужчиной, который остался верен своему слову. Он не просто использовал Кончиту, а хотел заключить с ней законный брак. Интересно и то, что, по дошедшим до нас сведениям, граф не блистал красотой. В документальном фильме я видел и портрет его возлюбленной, которую в "Юноне" и "Авось" называют "калифорнийской красавицей". Ее внешность тоже далека от совершенства. Скажу более: изображенная на картине девушка скорее вызывает отрицательные эмоции, чем положительные.
Кстати, Кончите этот брак тоже был выгоден. Она наверняка хотела выйти замуж за высокопоставленного российского чиновника и переехать из провинции в столицу одного из влиятельнейших государств мира. Но, с другой стороны, после смерти Резанова Кончита ждала его тридцать пять лет. Ей не единожды предлагали руку и сердце видные женихи. Однако девушка осталась верна русскому графу даже после того, как убедилась в его гибели.
– О многом говорит одна из финальных сцен спектакля: умирая, Резанов даже не вспоминает возлюбленную, а сокрушается, что не смог выполнить свою миссию. Чего, например, стоят его слова: "С престолами шутил, а умер от простуды".
– Это одно из доказательств того, что государственные интересы для Резанова были важнее личных. Ведь в Санкт-Петербурге, где граф-вдовец мог еще раз жениться и безбедно жить до самой старости, он оставил двоих детей и отправился в рискованное морское путешествие. Такие люди двигают историю вперед. Их главный принцип: "Если не ты, то кто?"
– Интересно, а как отреагировали авторы "Юноны" и "Авось" на вашу постановку?
– Каждому автору, наверное, приятно, что его произведение исполняют многие. Алексей Рыбников отнесся к этому положительно. Марк Захаров, насколько я знаю, тоже проявил интерес к нашей попытке поставить "Юнону" и "Авось" на сцене Белорусского государственного музыкального театра. И это объяснимо. Даже спортсмен, достигший максимального результата, интересуется попытками своих соперников.
– В одной из сцен вашей постановки "Юноны" и "Авось" я заметил макет здания Исаакиевского собора, строительство которого началось в 1818-м, а завершилось – в 1858 году. Николай Резанов умер раньше. Что это – ошибка или авторский замысел?
– Честно говоря, я не знал этих тонкостей. Вероятно, художник, который должен был изобразить храм на заднем плане сцены, допустил грубую ошибку, выбрав в качестве образа "Исаакий". Тем не менее здания Адмиралтейства и Исаакиевского собора – это не простой фон, а элементы замысла нашей постановки. Вы наверняка обратили внимание, что государевы чиновники во главе с графом Румянцевым выходят на сцену со стороны Адмиралтейства, а священник – со стороны храма. Резанов, в свою очередь, находится посередине – просит поддержки и у Бога, и у императора.
– Интересное новшество. И, похоже, далеко не единственное. Например, тему, начинающуюся со слов "Я вчера смотрела в колодец", в ленкомовской постановке поет мужчина в маске, а у вас – Кончита.
– В постановке Ленкома есть элемент повествования от автора. Мы пошли несколько другим путем. Кончита сама рассказывает зрителям о своем сне. И как раз после этой песни появляется тот самый иностранец, про которого она пела, – граф Николай Петрович Резанов.
– Вы существенно сократили сцену дуэли Резанова и Федерико. Почему?
– Во-первых, нам не хотелось заниматься плагиатом и полностью копировать ее, а во-вторых – шестнадцатилетний юнец вряд ли смог бы тягаться со взрослым сорокалетним мужчиной. Тем более что Федерико пришел на дуэль сломленным, осознавая, что уже потерял невесту. Иначе он так быстро не попросил бы своего соперника жениться на Кончите.
– Заметно, что вы не просто копировали классическую постановку, а привнесли в "Юнону" и "Авось" кое-что свое. Это не только неплохо, но даже интересно. Однако непривычная поклонникам данного жанра оперная манера пения Резанова, некоторых других персонажей, на мой взгляд, не украшает рок-оперу.
– Мне это действительно мешает. Имея специальное образование, далеко не просто отказаться от пения и перейти к декламации (тем более, если в течение многих лет тебя от нее отучали). Наши актеры тоже оканчивали консерваторию. Им было очень нелегко сделать шаг в сторону эстрадного звучания. Думаю, в этом плане нам бы очень помогло присутствие Алексея Рыбникова и Андрея Вознесенского. К мнению авторов актеры всегда прислушиваются, верят, что создатели произведения хотели донести до зрителей именно это и именно так.
Спектакль, поставленный в Ленкоме в 1981 году, появился при участии авторов и многих других непререкаемых в театральном мире авторитетов: Марка Захарова, Алексея Рыбникова, Андрея Вознесенского, Владимира Васильева. О многом, например, говорит тот факт, что артисты Ленкома танцевали босиком. Попробуйте заставить сделать это наших актеров!..
– А все ли исполнители восприняли с энтузиазмом идею постановки столь специфического для вашего театра спектакля?
– Не все. Некоторые не верили в успех постановки и даже попросили освободить их от участия в ней. И я согласился. Согласился потому, что этим произведением нужно "болеть".
Кстати, я убедил актеров, что заменю всех, кто не проникнется духом этой рок-оперы. Ведь в Минске есть немало профессионалов, которые с удовольствием согласились бы играть в "Юноне" и "Авось". Тем не менее, плохие прогнозы не оправдались: все актеры работают добросовестно, на достаточно высоком уровне.
– Думаю, что белорусские зрители еще не раз увидят вашу "Юнону" и "Авось"... А не планируете ли вы пополнить репертуар театра другими произведениями этого жанра?
– О новых рок-операх говорить пока рано. Что же касается мюзиклов, то люди, несомненно, испытывают настоящий голод к произведениям этого жанра. Москва его более-менее утоляет, а вот белорусский зритель, который в чем-то даже превосходит российского по своим душевным качествам, пока обделен такими постановками.
Многие трудности связаны с финансированием. За этот год, например, нам не дали ни одной копейки на новые спектакли. Поставить "Айболита", "Мефисто", "Заколдованного принца", "Юнону" и "Авось" удалось лишь на заработанные деньги.
Постановка последней должна была стоить около пятидесяти тысяч долларов. Однако нам удалось обойтись более скромными средствами. Для сравнения: российские мюзиклы стоят от двух миллионов долларов и выше. На постановку "Норд-Оста", например, его создатели потратили около четырех миллионов... Увы, такие дорогие проекты небогатой Беларуси пока не по карману.
Новые постановки, несомненно, будут. Думаю, мы сможем порадовать и любителей балета и мюзиклов, и детей. А зрительские симпатии, от которых зависит многое, несложно оценить с помощью кассы: если люди по-прежнему будут ходить на "Юнону" и "Авось", в репертуаре нашего театра наверняка появятся и новые рок-оперы.
Андрей ФЕДОРОВ.
Во славу Родины. – 2002. – 31 дек.
|
